Кроманьонец (Красников) - страница 30

— Завтра уходим!

— Как, завтра?!

Тошо пожимает плечами, а Лило подпрыгивая на месте, затараторила:

— Представляешь, завтра мы увидим новые места, новых людей…

— Других увидим не завтра, — перебил ее Тошо. Задумался, подбирая подходящее слово, — Потом увидим, — и, смутившись, схватил рукоять и стал тащить ее из моих рук.

Посмотреть поделку я ему дал.

Дети как обычно поиграть пришли, а я все думаю, что не готов идти завтра в поход. Полагаю, что нужно подготовиться, но, что именно сделать, пока не знаю. Все казалось, что это случится «не завтра».

Лило толкает в плечо, выводя меня из задумчивости и заявляет:

— Бусики хочу, скажешь Тою?

Взрослые соплеменники носили что-то. Стал обращать на это внимание, когда вожак повесил на шею клыки убитой им волчицы. Какие-то камни вроде куриного глаза, только не галька, а похожие на речной сердолик и агат, как-то раньше в голову не приходило попробовать сделать что-нибудь из примитивных украшений самому. Уже и рот раскрыл, чтобы пообещать, мол, сам тебе бусики сделаю, но представив, сколько времени, потрачу на эту забаву, кивнул, соглашаясь.

Лило на радостях, снова полезла обниматься. А мне в голову дурацкие мысли лезут: «Почему никогда не видел, чтобы она Тошо обнимала?»


* * *

Заснул глубокой ночью, а с рассветом Лило уже звала, чтобы я шел в стойбище.

За то рюкзак сделать успел. Вырезал из шкуры прямоугольный кусок. Нарезал по краям дырок и зашнуровал веревкой. Получился мешок. Если что-то тяжелое положить, то скорее, как раз от какой-нибудь дырки и порвется. Но запасные чуни, завернутые в шкуру наконечники и кое-какие инструменты нести в нем можно. Пришил лямки и — «Вуаля!»

Положил в него еще горшочек с чагой, пару чашек, взял дротик и пошел к соплеменникам. Муська, понятное дело за мной увязалась.

Вижу Тоя в доспехах с мечем в руке. В груди растет досада: «Вот павлин! На войну собрался?! Ему покрасоваться, а конкуренты-поставщики стратегического сырья, увидят готовое изделие и…»

Подхожу к Тою и говорю:

— Вождь…

Он отмахивается, кричит на Тибу:

— Оставь ребенка!

Та уперлась. Ни в какую не хочет оставить кроху с Таша. Получает подзатыльник и, всхлипывая, идет к провожающим белок выдрам.

Той замечает на мне рюкзак и снова за свое:

— Покажи!

— Покажу. Послушай меня!

Кивает.

— Говори!

— Не иди к чужим в доспехах.

Опять хмурится и сопит. Чувствую, отгребу. — Нельзя им показывать! — кричу и топаю ногой.

— Нельзя…

Вдруг он соглашается и спокойно уходит к чуму.

Вокруг тюки со шкурами и наполненные корзины. Внизу камни и изделия из них, сверху — рыбка вяленая. Все по-умному сделано. И тюки и корзины связаны толстой веревкой, чтобы по паре нести через плечо.