– В последующие дни я начал регулярно встречать ее в этой библиотеке. Неделю спустя я понял, что все это время она не меняла одежду, не мыла голову, и вообще, откровенно говоря, плохо пахла. Но в ее глазах было нечто. Искорка, которая пленила меня. Я пригласил ее к себе и предложил помощь и убежище от того, от чего она бежала. Она не опровергла мои предположения. В общем, я дал ей крышу над головой и пищу. Дни складывались в недели, и я радовался ее обществу. Она помогала мне с уроками, убирала дом, готовила, и оказалось, что у нее есть тяга к искусству.
– К чему вы клоните, мистер Бэнкс? Мы видим, что она лгала вам, точно так же как она лгала нам. Она не была бездомной в силу обстоятельств. Это ее собственный выбор. Ее муж, мой отец, никогда и пальцем ее не трогал. Никогда. Она погубила его и погубит вас, – сказала я. Из меня просто сочилась злоба.
Кент решительно покачал головой.
– Нет, пожалуйста. Просто выслушайте меня. Вы не все знаете.
Макс наклонился вперед и резко ответил:
– Тогда переходите к делу.
Кент умоляюще поднял руки.
– Через несколько месяцев я начал замечать за ней странности. Необъяснимые поступки. Я приходил домой, и весь кухонный пол был засыпан мукой, а она танцевала как балерина. Нормальные люди так не ведут себя. А за Мерил такое водилось часто. Однажды она налила жидкое мыло на пол и каталась по нему.
– Да, это на нее похоже. Она все время такое делала. Кормила нас мороженым на ужин. Водила нас гулять в жуткий холод и под дождем. В те времена папа много работал, чтобы дать ей все, что она хотела, и проводил с ней мало времени. Когда он возвращался домой, она зачастую уходила в казино выступать в шоу. Годами они ходили мимо друг друга, словно корабли.
Кент кивнул.
– Значит, вы это видели. Странные поступки. Даже не просто странные, безумные. Как будто у нее шарики за ролики заехали. То она так веселилась, что я начинал думать, будто она на наркотиках, то впадала в уныние и ее невозможно было поднять с кровати.
– Мягко выражаясь, мистер Бэнкс. – Я вспомнила миллион случаев, когда моя мать вела себя как капризный ребенок, а не как мать, которой она должна была быть. Но все это не имело никакого значения, потому что мы любили ее.
– Какое это имеет значение? – вмешался Макс.
– Самое прямое. Потребовалось много уговоров, но наконец она согласилась показаться врачу. Вы знаете, что она страдает от тяжелого биполярного расстройства? – спросил Кент. Воцарилась такая тишина, что мы слышали собственное дыхание.
– Биполярное расстройство? Это что-то вроде депрессии? – спросил Макс.