Это не противник для нее – она настигает его в два прыжка, связывает его клинок короткой «мельницей», а второй саблей рубит по запястью. Это ее фокус, она научила своих братьев этому удару, после которого враг обычно вопит и отскакивает прочь, сжимая обрубок руки.
Как это делает сейчас Обрар из Камбехии.
Кровь из предплечья бьет яркой струей и дымится, падая на черные камни Ока.
Громыхание грозы усиливается.
Деана смотрит на танец раненого князя, видит шок на его лице, недоверие во взгляде, страх, а после решает, что – хватит, а потому прыгает и в обманном движении показывает удар в лицо, а когда мужчина непроизвольно вскидывает вверх руки, вторая сабля втыкается ему в грудь.
Она прижимается к нему, придерживает. Желание увидеть смерть того, кто едва не отобрал у нее все, сильно; оно… словно не до конца ее. Но она смотрит. Обрар открывает рот, кашляет, плюется кровью, глаза его закатываются, ноги подгибаются. Он подрагивает на ее сабле, пока она, уже не в силах его удержать, отступает и вырывает клинок.
Око взрывается пламенем и пригасает.
Ушел еще один потомок авендери.
Площадь, стены домов, крыши проваливаются в бездну тишины: будто никто не понимает, что теперь делать.
Деана тоже не знает. Грохот, ритм Ока утихает в ней, и вместе с ним гаснет сани. Она чувствует себя выжженной, пустой и легкой, словно сброшенная змеиная шкурка. Ладони ее трясутся, ноги дрожат. Кто-то зовет ее по имени, она идет на этот голос. Минует границу Ока, минует солдат, которые смотрят на нее как на странное создание не из этого мира, и солдаты не способны даже шевельнуться. Соловьи, Тростники и Буйволы, смешанные с гвардией Обрара, словно превращаются на миг в каменные статуи.
Она встает на вершине лестницы.
Слышит одинокий голос, пробивающийся двумя словами сквозь шум тысяч прочих, двумя словами, которые бьют во весь город:
– Агарес ахи! Агарес ахи! Агарес а-а-ахи-и-и!!!
Уроки, которые давал ей Самий, возвращаются. Огонек – васхи, жар – санахи, пламя – ахен. Язык Огня не сумеет отделиться от суанари.
Ахи – огонь.
Огонь Агара.
Она смотрит на себя: темно-желтая та’чаффада до самых коленей заляпана кровью, потеки той размазываются в форме пожирающих ее снизу огней.
Она оскаливается в улыбке, что могла бы напугать и безумца.
– Агарес ахи!!! – доносится со всех сторон.
* * *
>– Агарес ахи, – повторяет мальчик, который является Оком Бога. – Огонь Агара. И согласно договору, во всем этом нет божественного вмешательства, есть лишь смертные, вера и пламень, горящий в их душах. – Он вскидывает голову и вызывающе осматривает всех. – Или кто-то считает иначе?