С непроницаемым видом Адам показал Оливии на почти отвесный склон:
— Теперь наверх… Готова?
— Веди!
Чем труднее, тем лучше. Чем больше она устанет, тем меньше будет желать Адама. Во всяком случае, теоретически. Но что-то в здешнем воздухе, в плодородии мангровой рощи так и намекало на интимную близость — у нее даже дыхание перехватило.
— Вперед! — сказал он, и на секунду она расслышала в его низком голосе отражение ее собственных чувств. — Я буду страховать тебя сзади.
Она, наверное, все придумала; по-другому и быть не может. Последние три дня она нарочно держалась от него на расстоянии, даже рукой боялась его касаться. Ну а Адам… Оливия не сомневалась, что он больше не испытывает никакого влечения.
Поднявшись на камень, Оливия с облегчением увидела веревку, свисающую сверху. Держась за нее, она стала подниматься по крутому склону, хватаясь за скользкие камни и за крепкие ветки деревьев, торчащие под самыми немыслимыми углами. Через двадцать минут, стоя у входа в пещеру, Оливия вытерла пот со лба. Адам назвал это входом?!
— Это не вход, а какая-то трещина! Я в нее не пролезу!
Неожиданно он ухмыльнулся:
— Еще как пролезешь. Неделю назад ты влезла в узкое окошко. Я за тобой наблюдал.
— Кажется, это было в другой жизни. — Она почувствовала себя виноватой и густо покраснела. Последние дни она почти не думала ни о Зебе, ни о своей матери, ни о ребенке. — Кстати, когда возвращается Зеб?
Адам отвернулся от нее и достал из рюкзака бутылку с водой.
— Гэн звонил. Его друзья встретились с Зебом. Завтра он должен быть здесь.
— Завтра? — разочарованно переспросила она, и ей тут же стало стыдно. Она летела сюда для того, чтобы увидеть Зеба, — неужели она огорчена из-за того, что его приезд означает конец их отпуска? Хуже того, при чем здесь вообще Адам? Она запретила себе думать об Адаме и делано улыбнулась: — Вот и замечательно! Просто чудесно.
— Конечно, — согласился он так беззаботно, что Оливия не знала, что и подумать. — Но, может быть, о Зебе поговорим потом? Спускаться в пещеру довольно трудно, так что будет лучше, если мы сейчас сосредоточимся на ней.
Она кивнула.
— Там очень темно, так что возьми… — Адам протянул ей налобный фонарь.
Закрепив его, Оливия стала смотреть, как он втискивается в узкую щель между двумя обломками скалы.
Вся подобравшись, она последовала за ним, радуясь фонарику: их окутала кромешная тьма. Фонарь осветил бамбуковую лестницу, ведущую вниз, в черные глубины.
— Там совсем нет света? — спросила она.
— Никакого. Но скоро ты привыкнешь. После того как спустимся, постарайся не отходить от меня.