А обдумать следовало многое. И в особенности занимала его утренняя близость. Случилась ли она сама по себе, или Чармэйн специально постаралась привязать мужа, узнав о своей тягости. И как вызнать у нее правду, если девушка лучшая лгунья во всем Вирхольме?
Дэмиен очнулся, ощутив на плече заскорузлую руку мэра. Тот сел напротив в резное кресло, и теперь пытливо всматривался выцветшими голубыми глазами в лицо лесничего.
— Вижу, ты тревожишься о будущем. На твоих плечах уход за лесом, а следовательно и наше благополучие. Взяв жену, ты принял ответственность за нее, а теперь впереди еще и ребенок… Я тебя знаю с детства, Дэмиен. Лес выбрал достойного лесничего, ты всегда поступишь как должно, даже в ущерб себе. Но не переживай, нет заботы сладостней на свете, чем забота о беспомощном малыше.
Дэмиена передернуло, но он нашел силы сдержат резкий ответ, так и просящийся на язык. Когда все гостинцы оказались собраны, а кроме котомки на Дэмиена навесили еще два холщевых мешка с длинными ручками, он попрощался и направился к матери.
Долг следует исполнять, не смотря на жизненные невзгоды. Мать ждет его, а значит следующий пункт назначения это маленький домик с синей росписью вокруг окон.
Матушке ничего говорить не требовалось. Ей хватило одного взгляда, и она спала с лица. Забрала мешки из рук, помогла снять котомку со спины, усадила на самый мягкий диванчик, ничего не спрашивая. Исчезла только, чтобы принести чашку горячего отвара, сунула в руки и присела на низкий стульчик напротив, смахивая слезы.
— Мой бедный мальчик…
И ее жалось оказалась нетерпимей оживления мэра и его жены. Дэмиен на мгновение увидел себя со стороны, плачущего на диване матери... Стыд и позор, следует немедленно взять себя в руки. Раз от судьбы не убежать, то следует встретить ее с достоинством. Вернуться к Чармэйн и напрямую поговорить с ней о будущем.
Чармэйн спала совсем немного, а когда встала, все поплыло перед глазами. Голова была тяжелая и во рту пересохло. Брауни поднес плошку с ключевой водицей, да погладил по голове ручкой с длинными пальцами.
— Дедушко, по что мне нездоровиться?
Тот сверкнул на нее и сморщился, но не ответил, а ворча о своем скрылся между дубом и стеной дома. Чармэйн вздохнула и заплела косы, отметив, что волосы отрасли на целую ладонь за последнюю неделю.
Что-ж, Дэмиена нет, откладывать больше нельзя. Придется быть честной сама с собой и сложить воедино все странности последнего месяца. Ее тело меняется, отрицать смысла нет. Чармэйн потерла ноющую и потяжелевшую грудь под платьем и вспомнила происшедшее сегодня утром.