Любовь к Дэмиену, зародившаяся уже в день свадьбы за последние месяцы все росла и крепла. В этом чувстве не было бурных страстей или выжимающей силы тоски. Нет, Чармейн скучала по Дэмиену и часто вспоминала его, но больше с нежностью, с желанием порадовать и угодить. И поцелуи его желанны и приятны.
Но прикосновения Тейла оставили шрамы, которые Чармэйн не смогла за все это время залечить. Любая близость, помимо невинных поцелуев, вызывала страх и отвращение.
А сегодня утром все это исчезло и она отдалась Дэмиену с легкостью, а тело само собой отзывалось на удовольствие, требуя еще. Будто ушло клеймо, оставленной фейри.
Ей бы радоваться, да представлять тихую семейную жизнь с мужем, но Чармэйн вдруг поняла, что Тейл оставил след более ощутимый, чем душевные раны. Ребенка под сердцем.
Чармэйн услышала шорох за стеной хижины. Мигом вскочила на ноги, быстро подбежала к окну. Через него многое не разберешь — картинка дробится и переливается, окно из стрекозиных крыльев годно лишь пропускать свет, но она сумела разглядеть на поляне рыжие пятна и тонкие белые ноги. Единорог и его свита!
Тихонько приоткрыв дверь, Чармэйн наблюдала за зверьем на поляне, держа ладонь на собственном животе. Особо милыми казались лопоухие медвежата, неуклюжие, с куцым хвостом на круглой попе. Сегодня единорог, покружив по поляне и огороду улегся прямо напротив Чармэйн и приложил рог к земле. У основания головы появилось льдисто-сапфировое свечение, потекло во витому рогу и влилось прямо в траву. В воздухе появился запах тающего снега, звереныши замерли, поднявшись на задних лапках.
В месте впитавшегося в землю свечения, из травы поднимался мыльный пузырь, переливаясь всеми цветами радуги. Бока ширились, разводы танцевали, закручивались в разноцветные смерчи, пока со звуком разбившейся капли, пузырь разлетелся на тысячи брызг, а на его месте забилась крылышками маленькая птичка. Она взлетела над головой единорога, сделала круг по поляне и Чармэйн разглядела, что это не обычная теплая пичуга: волшебное создание было прозрачным и искрилось на солнце, будто сотворенное из снежинок.
Особо ловкий лисеныш подпрыгнул в воздух и сумел зацепить лапой хвост птички при особо низком вираже. С хрустальным звоном брызнули во все стороны мелкие льдинки, и что-то темное, оставшееся вместо волшебной пичуги упало на траву прямо у ног Чармэйн.
На земле извивалась мохнатая многоножка, темно синяя с мелкими блестками на длинном туловище. Чармэйн обычно относилась к насекомым с неприязнью, но эта казалась жалкой. Многоножка беспомощно извивалась, перебирая лапками, а жена лесничего заворожено наблюдала за ней, не заметив, как единорог поднялся с земли и величественно прошествовал к ним.