Хилари поняла мудрость такого решения. Чувство нереальности происходящего никуда не делось, они играли каждый свою роль, над ними нависала неясная угроза, и обсуждать в этом состоянии причины, побудившие Беттертона бежать из Англии, его надежды и разочарования было бессмысленно. Вместо этого она сказала:
— Меня заставили пройти кучу формальностей. Медосмотр, психологические тесты и все такое прочее.
— Знаю, через них проходят все, что, наверное, естественно.
— С тобой было то же самое?
— Более или менее.
— Потом я была на приеме у… Кажется, это называется «заместитель директора».
— Да. Он всем здесь заправляет. Очень способный администратор.
— И что, он в самом деле возглавляет это учреждение?
— Нет, на то есть сам директор.
— А кто-нибудь… а я его когда-нибудь увижу?
— Рано или поздно, думаю, да, но он появляется редко. Время от времени он обращается к нам с речью — личность он весьма зажигательная.
При этих словах Беттертон слегка сдвинул брови, что побудило Хилари перевести разговор на другую тему.
— Ужин в восемь, точнее, от восьми до половины девятого, — сказал Беттертон, взглянув на часы. — Если ты готова, может быть, спустимся вниз?
Сказано это было так, как если бы дело происходило в гостинице.
Хилари переоделась в новое платье, мягкий серо-зеленый оттенок которого очень подходил к ее рыжим волосам. На шею она надела довольно милое, хотя и недорогое ожерелье и объявила, что готова. По лестницам и коридорам они в конце концов добрались до просторной столовой, где их встретила мисс Джекисон.
— Я вам подобрала стол побольше, Том, — сообщила она Беттертону. — С вами сядут двое попутчиков вашей жены, ну и, конечно, Меркисоны.
Столы в зале были небольшими, рассчитанными на четверых, шестерых или восьмерых человек. Беттертоны направились к указанному им столу, за которым уже сидели Энди Питерс и Эриксен, поднявшиеся им навстречу. Хилари представила обоим «мужа». Все заняли свои места, и тут появилась еще одна пара, которую Беттертон представил как доктора и миссис Меркисон.
— Мы с Саймоном работаем в одной лаборатории, — добавил он в порядке объяснения.
Саймон Меркисон был худосочным молодым человеком лет двадцати шести. Жена его, напротив, оказалась смуглой и плотной. Говорила она с сильным акцентом, Хилари признала в ней итальянку. Звали ее Бьянкой. С Хилари она поздоровалась вежливо, но, как той показалось, довольно сдержанно.
— Завтра я вам все здесь покажу, — пообещала Бьянка. — Вы ведь не ученый?
— К сожалению, нет, — ответила Хилари. — До замужества я работала секретарем.