— Мне это совершенно ни к чему, — сурово заявил Пуаро. — Совершенно!
— Понимаете, — сказала миссис Оливер, срывая обертку с лежащей на столе и, по-видимому, совсем недавно купленной коробки, — ваша беда в том, что вы непременно хотите выглядеть модно. Костюм и усы вас заботят гораздо больше, чем комфортное состояние. А ведь это самое главное. Когда вам перевалило за пятьдесят, удобство — единственное, что имеет значение.
— Madame, chere madame[254], мне трудно с этим согласиться.
— А вы подумайте, — ответила миссис Оливер. — А то так и будете страдать, и с каждым годом все больше.
Под бумажной оберткой оказалась яркая коробка. Раскрыв ее, миссис Оливер двумя пальцами извлекла оттуда что-то продолговатое и деликатно отправила в рот. Затем облизав пальцы, вытерла их о носовой платок и довольно невнятно пробормотала:
— Липкие.
— А яблок вы больше не грызете? С ними, знаете ли, вы смотритесь куда как привычней. Либо вы их жуете, либо собираете, поскольку пакет у вас то и дело рвался и они раскатывались в разные стороны…
— Я же говорила, — страдальческим голосом протянула миссис Оливер, — что видеть их больше не могу… Все!
Я их ненавижу! Возможно, со временем это пройдет, но пока… я тотчас же вспоминаю ту бедную девочку…
— А что вы сейчас едите? — Пуаро взял в руку крышку с изображением ядовито-зеленой пальмы и прочел: — «Финики тунисские». Ах теперь финики.
— Вот именно, — подтвердила миссис Оливер. — Финики. Вроде бы свежие. Взгляните, кстати, на дату.
Она сунула в рот еще один финик.
— Финики, дата… — рассеянно пробормотал Пуаро. — Удивительно.
— Что именно вас удивляет? Финики многие любят. Они вкусные.
— Да нет, я, собственно, не о них. Удивительно, что вы заговорили о дате.
— Это почему же?
— А потому, — ответил Пуаро, — что в который уже раз за время нашего знакомства вы, сами того не ведая, указываете мне тропинку, как это говорится, chemin[255], по которой мне следует… точнее, давно уже следовало идти. Дата. До этого момента я и не представлял себе, насколько здесь важны даты.
— Не пойму, при чем тут даты. Времени прошло всего ничего. Это случилось… только пять дней назад.
— Четыре, если позволите. Да, совершенно верно. Но у всего, что происходит, должно быть прошлое. Прошлое, которое существовало и вчера, и месяц, и год назад и которое является частью настоящего. Прошлое и настоящее, знаете ли, неразрывны. Год или два назад, если не все три, было совершено убийство, свидетелем которого совершенно случайно стала маленькая девочка. И вот из-за того, что такого-то числа такого-то года она стала невольной свидетельницей убийства, четыре дня назад ее лишили жизни. Так?