А потом в один прекрасный день сюда приехал Майкл Гарфилд, чтобы создать «Сад в каменоломне». Мне было уже все равно. Ему тоже. Все давным-давно перегорело. Но потом я забеспокоилась, хотя даже не подозревала, что Миранда ходит в сад…
— Да, — сказал Пуаро, — между ними существовала незримая связь. Родство душ… Между прочим, я заметил их сходство. Только Майкл Гарфилд, этот последователь Люцифера, был злодеем, а ваша дочь — чистая и не по возрасту мудрая девочка. В ней нет и намека на зло.
Он подошел к письменному столу и взял конверт, из которого извлек листок бумаги с тонким карандашным рисунком.
— Ваша дочь, — сказал он.
Джудит посмотрела на рисунок. На нем стояла подпись: «Майкл Гарфилд».
— Он рисовал ее в саду, — пояснил Пуаро, — у ручья. Рисовал, как он сказал, для памяти. Боялся, что забудет. И при этом собирался убить.
Пуаро указал на слово, написанное карандашом в левом верхнем углу листка.
— Вы можете это прочитать?
Джудит медленно произнесла:
— Ифигения[271].
— Да, — сказал Пуаро, — Ифигения, дочь Агамемнона. Тот принес свое дитя в жертву богине Артемиде, чтобы ветер наполнил паруса его кораблей и домчал их до Трои. Майкл Гарфилд тоже готов был принести в жертву собственную дочь — ради очередного райского сада.
— Он все продумал, — с горечью произнесла Джудит. — Интересно, он когда-нибудь почувствовал бы раскаяние?
Пуаро не ответил. Перед его мысленным взором возникла фигура необыкновенно красивого мужчины, возлежащего возле мегалитического камня с выбитым на нем изображением двойной секиры: его пальцы сжимали золотую чашу, которую он осушил, когда его настигло возмездие… Оно явилось в облике двух юношей, примчавшихся туда, чтобы спасти его жертву и предать его в руки правосудия.
Так умер Майкл Гарфилд. Он заслужил свою смерть, думал Пуаро, но, увы, на одном пустынном греческом островке теперь не расцветет волшебный сад.
Зато расцветет Миранда — живая, юная и прекрасная.
Он взял руку Джудит и поцеловал ее.
— До свидания, мадам, и передайте от меня привет вашей дочери.
— Она всегда должна помнить вас и то, чем вам обязана.
— Пускай лучше забудет: иные воспоминания лучше похоронить.
Он подошел к миссис Оливер.
— Доброй ночи, chere madame. Леди Макбет и Нарцисс… Все было чрезвычайно занимательно. Должен поблагодарить вас за то, что вы осчастливили меня таким интересным делом…
— Издеваетесь? Ну что ж, давайте-давайте, — тут же обиделась миссис Оливер. — Вечно я у вас во всем виновата!..