— История очень неприятная, — начала миссис Лоутон, — и, поверьте, принесла мне много горя. Моя сестра считалась в семье умницей. Она была школьной учительницей, и дела ее шли очень хорошо. Ее уважали. Нельзя было даже представить…
— Такое часто случается, — понимающе заметил Хардкасл. — Итак, она познакомилась с этим человеком… с мистером Уэббом, да?
— Я даже не знала его имени, — сказала миссис Лоутон, — и никогда его не встречала. Сестра пришла ко мне и во всем призналась. Сказала, что ждет ребенка, отец которого не может или не хочет — я так до сих пор и не знаю — жениться на ней. Сестра была честолюбива, а, получи дело огласку, она потеряла бы работу. Я, разумеется, сказала, что помогу ей.
— А где ваша сестра сейчас?
— Не имею ни малейшего представления.
— Но… она жива?
— Думаю, да.
— И вы не поддерживаете с ней никакой связи?
— Она так хотела. Энн считала, что так будет лучше и для нее, и для ребенка. У каждой из нас был небольшой доход, оставленный нам матерью. Половину своей доли Энн перевела на меня, чтобы я могла вырастить и воспитать ребенка. Она сказала, что будет продолжать работать, только перейдет в другую школу. Одно время у нее была мысль уехать на год за границу. Кажется, по обмену, в Австралию… или еще куда-то. Вот все, что я знаю, инспектор Хардкасл, и что могу вам рассказать.
Хардкасл задумчиво смотрел на нее. Действительно ли это было все, что она знала? Поди разберись… Во всяком случае, это было все, что она решила рассказать. Возможно, миссис Лоутон действительно больше ничего не знала. Из того немногого, что инспектору довелось услышать, он понял, что мать Шилы — сильная, но ожесточившаяся личность, которая, несмотря на горькое разочарование, решила не допустить, чтобы одна-единственная ошибка разрушила всю ее жизнь. Трезво все взвесив, она обеспечила содержание своего ребенка, позаботившись о его будущем счастье. И с этого момента полностью устранилась, чтобы начать свою жизнь с нуля.
«Я могу понять, — думал инспектор, — что эта женщина не успела привязаться к своему ребенку. Но к сестре?»
— Довольно странно, — мягко сказал он, — что ваша сестра не поддерживала с вами никаких связей, можно ведь было хотя бы переписываться… Неужели она не хотела знать, как растет ее ребенок?
Миссис Лоутон покачала головой.
— Ничего странного. Надо знать мою сестру. Она всегда была очень волевым и решительным человеком. К тому же мы с ней никогда не были особенно близки. Я намного моложе — на двенадцать лет. Нет, мы не были близки.
— А как отнесся к удочерению племянницы ваш муж?