, на которых были изображены шотландские коровы. В «вестибюле» была еще одна дверь с начищенным до блеска дверным кольцом. Я негромко постучал, и мне открыла седая пожилая женщина с допотопными очками на носу. На ней была черная юбка и полосатый джемпер цвета перечной мяты
[41].
— Явились?! — произнесла она вместо приветствия. — Он уже вчера о вас спрашивал. И был крайне недоволен. — Она неодобрительно покачала головой — совсем как старушка гувернантка, огорченная поведением ребенка, который не оправдал ее надежд. — Учтите это на будущее!
— Ну полно, нянюшка! — сказал я.
— И не смейте называть меня нянюшкой! — возмутилась леди. — Сколько раз просила!
— Сами виноваты, — возразил я. — Нечего обращаться со мной, как с мальчишкой.
— А вам действительно пора бы уже повзрослеть! Входите. Я доложу о вашем прибытии.
Она нажала кнопку, сняла телефонную трубку и сказала:
— Мистер Колин, сэр! Да, я посылаю его к вам. — Положив трубку, она кивком позволила мне войти.
Из приемной я прошел в комнату, где в воздухе висел густой и едкий табачный дым, от которого у меня тут же заслезились глаза. Протерев их, я увидел внушительную фигуру моего начальника, сидевшего в старом кресле с высокой спинкой и подлокотниками. Это кресло знавало и лучшие времена. К подлокотнику была прикреплена старомодная подставка на шарнире — на нее можно было положить книгу или что-нибудь записать.
Полковник Бэк снял очки, отодвинул подставку с лежавшим на ней огромным фолиантом и неодобрительно посмотрел на меня.
— Изволил наконец!
— Да, сэр!
— Есть что-нибудь стоящее?
— Нет, сэр!
— Никуда не годится, Колин! Совсем не годится! Полумесяцы, луны! Не то… Все не то!
— Я думаю…
— Ты еще способен думать? Это замечательно. Но мы не можем бесконечно ждать, пока ты думаешь.
— Я понимаю, это лишь догадка… Что-то неосознанное…
— Ну это как раз не страшно! Лучшее, что я когда-либо сделал, основано на догадках. Но твоя что-то не спешит подтверждаться! Ты уже покончил с пивными?
— Да, сэр. Хочу вам напомнить, что я начал с полумесяцев в названиях питейных заведений. Теперь я проверяю улицы, где дома расположены полумесяцем.
— А потом, очевидно, займешься булочными, где продают croissants[42]. Почему бы и нет! Некоторые совершенно помешались на французских рогаликах, хотя они вовсе и не французские. Держат их теперь в морозилке… правда, теперь там держат решительно все. И они теряют истинный вкус.
Я приготовился к долгой речи. Однако, угадав мои мысли, полковник Бэк воздержался от продолжения.
— Все проверил? — строго спросил он.
— Почти. Но пока не закончил.