Только двое были не из списка - полный молодой человек, назвавшийся Алексеем Ливеном, и кареглазый шатен Петр Старостин, которых в семье давно знали. Первым же к ним подошёл сын хозяйки дома Андрей Нирод, высокий юноша с ладной военной выправкой. Он пригласил на первый танец Ирину Палецкую, ту самую черноволосую с синими глазами.
Молодой князь Всеволод Ратиев оказался угловатым юношей, которого девицы оглядели с небрежением. Он был совсем нехорош собой: невысокий, кучерявый, с неприятными, томно-распутными глазами и заметным шрамом на щеке. Но почти одновременно с ним появился молодой мужчина необычайной красоты и попросил полонез у Лидии Черевиной. Девица в ответ кивнула и записала его имя 'Аристарх Сабуров' в крохотную книжку, прикреплённую к корсажу. Сабуров огляделся, глаза его на миг встретились со взглядом Корвин-Коссаковского, и Арсений Вениаминович ощутил, как его словно околдовало.
Потом князю Палецкому представили Германа Грейга, смуглого молодого брюнета с идеальным пробором и томными глазами. Франт расшаркался перед Ниной Черевиной. Бартенев беспомощно переглянулся с Корвин-Коссаковским. Он не очень-то успел разглядеть молодых щёголей, все они показались ему на одно лицо, разве что Сабуров был куда красивей прочих, и Порфирий Дормидонтович понадеялся, что друг преуспел больше. Но лицо Арсения Вениаминовича сохраняло абсолютно безмятежное выражение, он улыбался знакомым, раскланивался с отцами семейств и неизвестными Бартеневу чиновниками.
Один из таких чиновников подошёл в сопровождении Даниила Энгельгардта, стройного румяного и белокурого молодого модника, и Макса Мещёрского, офицера артиллерии, тоже блондина с шальными глазами, прибывшего на месяц из действующей армии. Молодцы были хороши как на подбор - рослые, широкие в плечах. Они пригласили девиц Любомирских на польку.
Арсений заметил, что Герман Грейг, черты смуглого лица которого несли в себе что-то воровато-цыганское, и Даниил Энгельгардт приветствовали друг друга по-свойски и явно были давно знакомы. Оба они были весьма привлекательны, но пока рядом стоял Аристарх Сабуров, казались не очень заметными и явно проигрывали ему.
Тут в центральных дверях раздался перекрывший говор толпы смех, и в них показался грузный человек лет тридцати, уже лысеющий, с новомодными короткими бачками и изящными усиками. Это был граф Михаил Протасов-Бахметьев, приехавший из Парижа и представленный им хозяйкой. Он тут же затеял с Ниной Черевиной разговор о путешествиях. Однако она слушала вполуха, глядя на ещё одного молодого красавца, который стоял у стены, беседуя с генералом инфантерии, и наконец подошёл к ним. Андрей Нирод представил им Александра Критского, которого всё девицы рассматривали удивлённо и жадно.