Создание и существование этой комиссии можно разделить на три последующих этапа.
Первый этап: сразу же после создания комиссии внутри политбюро происходит своего рода раскол. С одной стороны, — Хрущев, представляющий двигательную силу по разоблачению «культа личности»; а с другой стороны, — старейшие члены политбюро, и следовательно, более, чем Хрущев, связанные со Сталиным, составляют тормозную силу — Ворошилов (член политбюро с 1926 года), Молотов (с 1926 года) и Каганович (с 1930 года). Все прочие, находившиеся между двумя этими силами, были осторожны и нерешительны, более озабоченные не защитой Сталина, но стремлением приладиться к его преемнику Никите Хрущеву, который так описывает в своих Воспоминаниях эту первую подготовку: «Я представил этот вопрос на заседании политбюро и предложил создать комиссию по расследованию деятельности Сталина, а также всей его эпохи. Я в особенности хотел это сделать в предвидении приближавшегося двадцатого съезда. Для меня не было никакой неожиданности в том, что Ворошилов, Молотов и Каганович не проявили никакого энтузиазма по поводу моего предложения. Помню, что Микоян меня не поддержал, но и не предпринял ничего, что бы могло заблокировать мое предложение»>{1}. Предложение Хрущева было принято благодаря тем членам политбюро, которые вошли в него сравнительно недавно: Булганин (в 1948 году), Сабуров и Первухин (в 1952 году), Кириченко и Суслов (лишь в июле 1955 года, уже в царствование Хрущева и благодаря ему).
Второй этап: работа созданной комиссии. Хрущев пишет в Воспоминаниях: «Различные доказательства, представленные этой комиссией, были полной неожиданностью для многих из нас. Я говорю о самом себе, Булганине, Первухине и Сабурове и некоторых других. Я думаю, что Молотов и Ворошилов были лучше информированы о подлинных размерах и причинах сталинских репрессий…»>{2}. Снова некоторое указание на разногласия внутри политбюро, с той лишь разницей, что Хрущев присваивает себе довольно голубую роль, включая самого себя в ряды недавно избранных членов политбюро, тогда как на самом деле он стал членом этого высшего партийного органа задолго до войны: первый секретарь столичного райкома партии и столичной области с 1935 года, кандидат в члены политбюро с 1938 года, член политбюро в 1939 году, Хрущев занимал высшие государственные и партийные посты как раз в период великих сталинских чисток и находился в самом геополитическом центре этих чисток.
И лишь на третьем этапе деятельности комиссии на самом съезде появляются первые серьезные последствия того решения, которое станет событием мирового и исторического значения.