В ходе многочисленных сфабрикованных судебных процессов подсудимые обвинялись в „подготовке“ террористических актов. Уже только это делало невозможным пересмотр их дел, даже если они заявляли перед судом, что их „признания“ были вынуждены силой или если они убедительно доказывали ложность воздвигнутых против них обвинений.
Необходимо заявить, что обстоятельства убийства Кирова до сегодняшнего дня содержат в себе много непонятного и таинственного и требуют самого тщательного расследования. Есть причины подозревать, что убийце Кирова — Николаеву — помогал кто-то из людей, в обязанности которых входила охрана личности Кирова. За полтора месяца до убийства, Николаев был арестован из-за его подозрительного поведения, но был выпущен и даже не обыскан. Необычайно подозрительно и то обстоятельство, что когда чекиста, входившего в состав личной охраны Кирова, везли на допрос 2 декабря 1934 года, то он погиб во время автомобильной „катастрофы“, во время которой не пострадал ни один из других пассажиров машины. После убийства Кирова, руководящим работникам ленинградского НКВД были вынесены очень легкие приговоры, но в 1937 году их расстреляли. Можно предполагать, что они были расстреляны для того, чтобы скрыть следы истинных организаторов убийства Кирова. (Движение в зале.)
Массовые репрессии приняли огромные размеры с конца 1936 года после телеграммы Сталина и Жданова, датированной „Сочи, 25 сентября 1936 года“, адресованной Кагановичу, Молотову и другим членам Политбюро. Содержание этой телеграммы было следующим:
„Мы считаем абсолютно необходимым и спешным, чтобы тов. Ежов был бы назначен на пост народного комиссара внутренних дел. Ягода определенно показал себя явно неспособным разоблачить троцкистско-зиновьевский блок. ОГПУ отстает на четыре года в этом деле. Это замечено всеми партийными работниками: и большинством представителей НКВД“.
Строго говоря, мы должны подчеркнуть, что Сталин не встречался с партийными работниками и поэтому не мог знать их мнения.
Сталинская формулировка, что „ОГПУ отстает ка четыре года“ в применении массовых репрессий и что нужно „наверстать“ запущенную работу, толкнула НКВД на путь массовых арестов и казней.
Необходимо отметить, что эта формулировка была также навязана на февральско-мартовском пленуме ЦК ВКП(б) в 1937 году. Резолюция пленума сдобрила ее на основании доклада Ежова об „уроках, вытекающих из вредительской деятельности, диверсий и шпионажа японско-германско-троцкистских агентов“.
В революции говорилось:
„Пленум ЦК ВКП(б) считает, что факты, собранные в результате расследования дел антисоветского троцкистского центра и его сторонников в провинции, показывают, что народный комиссариат внутренних дел отстал по крайней мере на четыре года в своей деятельности по разоблачению этих наиболее непримиримых врагов народа“.