Рене пребывала в спокойствии, а Мария была совершенно взвинчена.
Рене, понимавшая, что Марии плохо, пыталась помочь ей через молитву. Она советовала, что, если Мария очень хочет избавиться от гордыни, ей нужно молиться и помогать ближнему. Так поступила сама Рене.
Марии в порыве подумалось, что она может найти успокоение за монастырскими стенами. Но, посмотревшись в зеркало и увидев свою прелесть, вспомнив о танцах, маскарадах, о том, как она всегда была в центре внимания, о том обожании, которым была окружена, она поняла; что бы ни стряслось с нею в будущем, — даже, если предстоит возвращение в Шотландию, — она будет жить только так, и никак иначе.
Рядом с Рене она стала более религиозной и даже загорелась идеей миссионерства. Ее страна шла к кальвинизму, а она подумала о том, чтобы вернуть ее к римской Церкви, которую считала единственно правильной.
— Но я хочу сделать это, — сказала она Рене, — не пытками и огнем, не тисками для рук и не дыбой. Наверное, я просто слабенькая, но я не могу видеть, как страдают люди, как бы неправы они ни были. И даже если бы я знала, что их ожидает огонь ада, я не в состоянии мучить себя их криками. И если я одобрю пытки, то эти крики будут слышны мне даже за много миль.
Рене улыбнулась в ответ на горячность Марии. Она сказала:
— Ты — королева страны-еретички. Это твоя обязанность вернуть их в Церковь и уберечь от проклятия. Ты молода и еще слабенькая. Но святые укажут тебе путь.
Мария содрогнулась и, когда вспомнила о Кальвине и его ученике Ноксе, взмолилась, чтобы король Филипп согласился на брак с его сыном и, возможно, ей никогда не придется покинуть любимую Францию. Но если Шарль избавится от давления матери, то первое, что он сделает, это женится на Марии Стюарт.
А в это время в это же аббатство прибывали ее родственники повидать кардинала. Сначала появился граф со своей матерью, а за ними двое дядей, граф д’Амвель и маркиз де Эльбоф.
Кардинал зазвал ее к себе в комнату и попытался возродить прежние чувства. Но она повзрослела за последний месяц, и в ней не осталось былого простодушия. Кардинал выглядел каким-то изменившимся. Она заметила на его лице отпечатки разврата. Она понимала, что его любовь к ней очень сильно зависела от ее способности дать ему то, чего он жаждал — могущества. Она уже не была прежней девочкой.
Она была в недоумении и держалась настороженно. Он нежно привлекал ее к себе, держал свои изумительные руки на ее руках, успокаивал и ласкал ее, но все было бесполезно. Она видела его сейчас лучше, она видела хитреца. Ей уже было известно, что он труслив. Она уже осознала, что его любовь к ней уменьшается в строгом соответствии с утратой ею власти.