Ему самому понравилась шутка, и он решил на будущее взять ее на вооружение.
— Это само собой. Но каким образом?
— Ты связывался с лабораторией? Что говорят эксперты?
— Да, только у нас мало кто по-настоящему разбирается в переработке молока. Во всяком случае, все выглядит так, как ты вычитал в статьях: Лутценберг и Вахтер опытным путем нашли способ существенно ускорить процесс созревания при переработке. А время — деньги. «Молочные деньги», — подхватил Штробль каламбур шефа.
— И опыт провалился.
— Нет, не скажи. Надо было довести до ума, тогда оба стали бы Крезами, но бедолагам захотелось поскорее искупаться в лучах славы.
— Главным образом Вахтеру, насколько я понял.
— Таки есть. Тот поспешил, этот не остановил… Только не понимаю, как сюда вписывается сухое молоко.
— А меня больше интересует, как сюда вписываются два убийства.
Оба замолчали, предавшись собственным размышлениям. Приближался Кругцелле. Клуфтингер за рулем молоковоза строго придерживался вчерашнего маршрута. Рисковать он не хотел. Ничто не должно вызвать подозрения.
Перед въездом в городок он дал Штроблю отмашку передать по рации, что они почти на месте. Одновременно с ними к заводу прибыли полицейские машины. Машины остановились снаружи, а Клуфтингер въехал на хозяйственный двор. Задним ходом он попытался поставить молоковоз на вчерашнее место. При первой попытке он едва не протаранил подъемную платформу слева, краем глаза заметив, как вздрогнул Штробль. Он крепче вцепился в руль. На лбу выступили крупные капли пота. Уже много лет он не управлял такой махиной, с тех пор как уволился со службы в добровольной пожарной дружине. Вторая попытка тоже не удалась. На этот раз он чуть не снес контрфорс подпорной стенки цеха приемки. И только с третьей удалось худо-бедно припарковаться, хотя добрая треть цистерны занята соседнее место справа. Клуфтингер выключил мотор, исподтишка наблюдая за Штроблем. Оба сидели в молчании. Несколько минут ничего не происходило.
— И что теперь? — упавшим голосом спросил Штробль.
— Ждем. Что-нибудь да должно произойти.
Минута убегала за минутой. Внезапно распахнулась дверь перехода в офисное здание, и по ступенькам сбежал мужчина. В зеркало заднего обзора комиссар опознал Барча. Его шаги гулко раздавались в огромном пустом ангаре. Еще немного, и он будет рядом. Клуфтингер кивнул Штроблю, Штробль — шефу, хотя и не знал, что бы это значило. Еще не дойдя до машины, Барч принялся ругаться:
— Что я вам, болваны, говорил? Вы должны были приехать сегодня раньше… — Он с силой рванул дверцу кабины и оказался лицом к лицу с Клуфтингером.