…
— Подожди, а как он на премьера попал?
— А так и попал. Ты помнишь, когда?
Я вспомнил. Да…
— Две тысячи пятнадцать.
— Ага. Разгар торговой войны. Тогда Батька принял стратегические решения и пригласил в Минск делегацию Римской католической церкви. Сразу после этого — в Минске стали строить колледж иезуитов, в государственную политику как то ползком вползли воспоминания о том, как пятьсот лет назад наваляли русским, в торговом обороте Беларуси с Россией началась эра белорусской сельди и устриц. А премьером, получается, стал человек из самой польской области, которого поляки знали лучше всего.
До меня вдруг дошло, что Алешкович в противостоянии — может оказаться не проходной фигурой, а единственной реальной ставкой России.
Ну, или выбор — одиозный Младший. Который после выборов сразу брыкнёт. Которому пофиг на промышленность, на торговые связи — на все кроме неуёмного самолюбия.
Задачка…
— Ты зарегистрировался?
— Документы подал, смотрят.
— Там все на мази?
— Думаю, что да. Хотя… черт знает.
— Хорошо. Мне передали кое-какие материалы. На Павлюкевича и Младшего.
— На Бабура ничего?
— Нет.
— Плохо.
— Нормально. Предлагаю устроить проверку.
???
— Я публикую небольшую часть материалов обо всех трёх. По одной статье — и выкладываю в Интернет. Дальше — передам информацию через третьи руки — оппам и в Белсат. Посмотрим, что они опубликую из этого. И попробуем понять, кто сейчас власть, а кто оппозиция. Из этого и будем работать.
— Через третьи руки — через Наташку?
— Ага.
Наталья — сейчас работала на должности зам руководителя минского филиала одного из крупнейших интернет — провайдера Беларуси — с корнями в Москве. По должности — имела дело с оппозиционерами — оппами, с правозащитниками. Считалась сочувствующей делу демократии и свободы. Несмотря на то, что жила со мной. Впрочем, меня тоже можно назвать сочувствующим делу демократии и свободы. Разногласия у нас в методах.
— А статьи кто напишет?
— Я сам. Впервой что ли.
Не впервой. И когда ты что-то делаешь сам — риск неконтролируемого распространения информации — сводится к минимуму.
— Хорошо.
— По выборам моя помощь нужна?
— Справляемся…
Алешкович потёр подбородок
— Постой. Ты же говорил — у тебя на Бабура нет ничего.
— Придумаю. Часть ты сказал. Остальное — придумаю. Не впервой…
Вечером — я написал статьи. Показал Наташке — та одобрила. Обещала передать. Интересно — она верит в то, что я оппозиционер — или просто любит меня, графомана?
Что я о ней вообще знаю? Знаю, что она красивая. Что свободолюбивая — по крайней мере, была, пока не поняла, что из подруг не замужем осталась одна. Что в своё время присоединялась к белоленточному движению, оказавшемуся пустышкой.