Лорд Шалл хрипло рассмеялся и заметил:
– Врать нехорошо. Ты жалела меня, Тарья, беспокоилась.
Молодая женщина пожала плечами и надела кольцо.
– Скольких мужчин оно отпугнет! – молодая женщина возвела глаза к потолку, почти в точности процитировав слова фиктивного супруга.
Проректор оценил шутку. Ударила его же оружием.
– Итак, милорд, – Тарья перешла на официальный тон и встала, по-ученически сложив руки на животе, – как декан и заведующий преподавательским составом вы должны оформить мне отпуск.
– Не я – Райя, – поправил лорд Шалл и перевернулся на бок, стараясь не касаться пострадавшими местами постели. – Я только подпишу.
– То есть никаких претензий? – оборотница выжидающе подняла бровь. – Отпуск с сохранением жалования?
Былое легкое настроение улетучилось.
Проректор, так проректор.
Норман подробно объяснил, почему Тарья не получит ни монетки:
– Вы забрали аванс за неотработанный месяц, пришли меньше полугода назад, никакие выплаты не предусмотрены, зато место за вами сохранят.
Оборотница скисла. Она надеялась пополнить бюджет. Видимо, придется пойти на крайние меры. Закусив губу, презирая себя, униженная и смущенная, Тарья попросила:
– Одолжите, пожалуйста, немного до следующего жалования. Я, – тяжкий вздох, – поиздержалась.
Худшей ситуации не придумаешь!
Сейчас он скорчит гримасу и с холодностью истинного лорда ответит, что не подает бродяжкам под личиной. Если разобраться, Тарья – не пойми кто. Возможно, последняя в роду, без клана, без родни, даже без фамилии. Единственную настоящую подарил ей Норман, прежде оборотница воровала чужие.
– Конечно, – поразительно легко согласился проректор.
– А? – Глаза Тарьи широко распахнулись.
– Сколько нужно? Или лучше просто оплатить траты, а после подсчитать? – Норман делал вид, словно не замечает ее смущения. – В конце концов, для остальных мы супруги, такое в порядке вещей.
– Щедро! И не жалко?
Проректор покачал головой.
– Контракт предусматривает. Бесприданницей перед драконом не выставлю.
На том и порешили.
Оставив лорда Шалла отдыхать и восстанавливаться после лечения, Тарья развила бурную деятельность, подписала необходимые бумаги, нашла себе замену и в условленное время предстала перед мужем с нехитрыми пожитками.
Норман выглядел посвежевшим, уже не лежал, хотя двигался осторожно, подчеркнуто медленно и плавно. Вещей у него оказалось столько же, сколько у нее – оскорбление для женского пола, известного своей страстью к нарядам и потребностью в различных баночках.
Тарья одернула полы пальто, наигранно оправила концы шарфа. На самом деле она разом ощутила свою ущербность – на лорде Шалле-то кашемир!