— Давай я сам? — азартно предложил Санчо, откладывая толстенный фолиант и поднимаясь на ноги. — У меня здесь больше опыта.
— А у меня — плевки кровавые на лице… — парировал Лавриков. — Так что вторую щеку я начну подставлять не раньше чем с завтрашнего дня… — Он развернулся лицом к соратнику. — По машине ничего не нароют?
— Машина чистая, угонная, — заверил Федора Павловича Александр. — Там, в переулке, чуть повыше, реконструкция идет. Ее у забора и поставят. Ни одна собака внимания не обратит. Двадцать секунд после отмашки, и — по газам.
— Точно дай, — строго предупредил сообщника Лавриков.
Мошкин в очередной раз надулся. Больше всего на свете ему не нравилось, когда его работу ставили под сомнение. А ведь он всегда так старался. Можно сказать, душу вкладывал. Ну что за люди!
— Рассчитано все… — буркнул он и тут же решил поддеть самого Федора Павловича: — Не боишься замараться, Лавр?
Брошенная шпилька не достигла цели. Более того, Лавриков вообще не обратил на нее существенного внимания. Даже его взгляд был устремлен мимо Санчо, поверх лысой головы соратника.
— Не я замараюсь, — автоматически откликнулся вор со стажем. — Колеса. Я — отскребусь хоть немножко.
Мошкин не стал продолжать дискуссию. Пора было переходить к действиям.
Засада расположилась в районе Сретенки после наступления ночных сумерек. Санчо и пара его боевиков из ударной бригады сидели в неприметной на первый взгляд машине, припаркованной к тротуару почти в самом конце улицы. Слева вверх тянулся один из многочисленных переулков.
В гораздо более плохо освещенном переулке, немного на возвышении, у строительного забора расположился огромный темный «КамАЗ» с погашенными фарами. Его двигатель мерно урчал на самых малых оборотах, и заметить его присутствие мог только самый дотошный человек. Но Мошкин знал, что «КамАЗ» там.
Один из братков, расположившихся в салоне вместе с Александром, пристально смотрел в сторону бульвара. Подходящий момент нельзя было упустить. Это бы приравнивалось к полному провалу намеченной акции. И парень оказался бдительным.
— Санчо, кажется, он, — вполголоса произнес боевик, едва с вышеупомянутого бульвара на нужную улицу свернул внедорожник Юрия Мякинца.
Мошкин тоже оглянулся и, удостоверившись в том, что подручный не ошибся, быстро нажал кнопку соединения на мобильном телефоне. Секунду спустя в кабине «КамАЗа» раздался тихий звонок. Лавр включил трубку.
— Считаем!.. — донесся из динамика до боли родной и знакомый голос Александра.
Это был заветный сигнал. Лавр убрал телефон на прежнее место в карман стеганой куртки, выжал педаль газа, дернул рычаг переключения скоростей и распахнул дверцу кабины. При этом Федор Павлович был предельно сосредоточен. Сердце бешено колотилось.