Федор Павлович обезоруживающе улыбнулся.
— Я сейчас попрошу Санчо сделать распечатку нелегальных вкладов, — сказал он.
Лавр развернулся, намереваясь скрыться в своем кабинете, но на этот раз за руку коллегу схватил Кекшиев.
— Не надо… — покачал он головой. — То есть… мне предлагается отдать деньги бандитам? Так?
Лавриков склонился вперед и горячо зашептал на ухо Кекшиеву:
— Ты куда как хуже бандита, Гена. Ты маленький гнусный хапальщик, вечно прикрытый государственными должностями. Клоп. — Отстранившись, он уже спокойным и не терпящим возражений тоном добавил: — Деньги перечислишь до завтра вот по этому списочку. — Федор Павлович протянул собеседнику еще один лист.
Кекшиев снова окинул внимательным взглядом предложенную бумагу.
— Чьи это реквизиты? — поинтересовался он.
— Это лагеря для несовершеннолетних преступников, господин законодатель, — просветил Геннадия Цереновича Лавр. — Там всегда с хлебушком проблемы, и за электричество опять же платить нечем. Ваша благотворительная акция будет иметь успех.
— А если… — Кекшиев предпринял попытку встать в привычную для него независимую позу, но Федор Павлович отрицательно помотал головой.
— Вопрос не ко мне, — с ходу урезонил он большую административную шишку. — Я предлагаю лишь детишкам помочь. А если — «если», — дальнейшее просчитать не сложно. Вы отчасти профессионал. И знаете, что бывает, когда «если»… Квитанции о переводе — мне. — Лавриков по-приятельски похлопал Кекшиева по покатому плечу. — Для отчета.
— Перед кем? — снова растерялся Геннадий Церенович. Его полную лоснящуюся шею и лоб успели покрыть мелкие капельки пота. Но нырять в карман пиджака за платочком чиновник что-то не спешил.
— Перед Ним… — Указующий перст Федора Павловича ткнулся в область потолка.
Затем он, оставив ошалевшего Кекшиева топтаться в коридоре, шагнул за порог своих рабочих апартаментов. Пусть теперь этот скользкий тип думает что хочет. Пусть решает, как ему поступить. В конце концов, на то ему и дана голова. Но Лавр практически не сомневался, какое решение будет принято в итоге Геннадием Цереновичем. Не так уж велик предоставленный ему выбор. Жить-то всем хочется. Против этого уже не попрешь.
Санчо к моменту возвращения шефа по-прежнему сидел перед включенным компьютером и все с тем же интересом изучал справочник. Лавр погасил верхний свет, и Мошкину невольно пришлось прерваться. Теперь кабинет освещался только уличными огнями, а лицо Александра — экраном монитора.
Федор Павлович прошел к окну и остановился, глядя на поток машин внизу.
— Ну вот… — произнес он тихо. — Остался один Юрик…