— Ты получаешь пенсию?
— Конечно. Тогда я прибавил еще десяток годков — опять не хватило на протезы, — пустился в откровения прыщавый. — Одним словом, я их смогу купить, если буду получать пенсию до девяноста семи лет, сразу переводить рубли в доллары и при этом не есть, не пить, не одеваться.
— Тогда совсем скоро ты умрешь от голода и холода, — резонно заметил простодушный Иван.
— Да, но тогда мне не понадобятся дорогие импортные ноги!
С каждой минутой общения водитель диковинного автомобиля все больше и больше нравился Кирсанову. Нравилась его веселость, жизнерадостность. Не часто можно встретить человека в его положении, у которого не только не возникало желания ныть и сетовать на судьбу, но еще и относиться к самому себе с неприкрытой иронией.
— Хорошо, — невольно вырвалось из уст Ивана.
— Чего тут хорошего? — не понял собеседник.
— У тебя есть варианты.
На этот раз прыщавый не просто засмеялся, а буквально захохотал в голос. Заразился смехом и Кирсанов. Спустя мгновение оба обитателя «Запорожца» покатывались от хохота. На глазах Ивана выступили слезы. Он и сам не мог понять, то ли это от бурной веселости, то ли, наоборот, в противовес ей.
— А у меня вариантов нет, — выдавил он сквозь смех.
Прыщавый покачал головой. Он уже не смеялся в голос, но на губах играла задорная улыбка.
— Всегда есть варианты, парень, — твердо заявил он, как человек абсолютно уверенный в произносимых словах. — Даже у меня — везунчика, который пробыл на войне всего один день и быстренько вернулся домой без пары конечностей, но живой. И сегодня — замечательный день.
— Я бы не сказал. — Иван перевел взгляд за окно, и глаза его снова сделались грустными.
— А я говорю — хороший! — упрямо и настойчиво гнул свою линию парнишка. — У меня — пассажир. Если дела так и дальше пойдут, у меня появится шанс не трогать пенсию, не умереть при этом с голода и дожить до девяноста семи, чтобы купить протезы.
— Но тогда ты, наверное, умрешь от старости.
— Ну и что? — На этот раз в голосе прыщавого не было той бодрости и задора, что пять минут назад, однако он продолжал улыбаться. — Зато похоронят с приличными импортными ногами.
Возразить на это было нечего. Да Кирсанов и не стал. У каждого человека должна быть мечта. Цель, к которой он обязан стремиться. Даже если эта цель кажется окружающим дикой. А какая цель у него, Кирсанова? О чем он мечтает? Не в эту самую секунду, а вообще, глобально. Пока ответа на этот вопрос у Ивана не было.
Болезненный пот обильно струился по лбу и щекам Семирядина. Андрей с открытыми глазами лежал на кровати, вытянувшись во весь рост, и тупо, бессмысленно смотрел на зашторенное окно. Лицо его сильно осунулось, глаза запали, и различить их теперь можно было только по фиолетовым обводам. Вся постель под грузным телом Семирядина сбилась в единый сплошной комок. Очередная ночь прошла без сна, лишь время от времени погружая сознание Андрея в какие-то липкие кошмарные видения. Это было ужасно. И даже нельзя все было списать на стандартное похмелье, хотя и оно играло здесь не последнюю роль.