— Систер, не передергивай. Никто с тобой так не разговаривал.
— Может быть, не так, но почти! — Соне было не до компромиссов, но ругаться с братом не хотелось. — В любом случае я заслужила нормальных, честных ответов на свои вопросы. А не вот этого «Деточка, ты герой, почуй на лаврах, забудь всё, что было»!
— Почуй? — Макс выглядел озадаченным. — У вас есть такое слово?
— Нет у нас такого слова, — вместо сестры ответил Тим. — Сонь, не заводись. Он ответит. И Грей рано или поздно придёт в себя, и ему тоже придётся всё тебе рассказать. Слышишь?
Неловкое молчание вернулось. И снова проблему решила Нокс. Она присела рядом с Соней, потерлась упрямой головой. Заурчала. Девушка невольно расплылась в улыбке. Кошка забралась на коленки.
— Я починила озоновый слой? — С Нокс на руках к Соне вернулось благодушие, и любопытство, куда же без него.
— Ещё как!
— Но как именно?
— Технически? Понятия не имею, — ох, не часто можно было услышать от Эреба такое. — Но в общих чертах я себе это так представляю. Окуляр, при всём своём комплексе превосходства, отнюдь не всесилен. Он может взаимодействовать с материальным миром, но не может на него влиять. Для этого ему нужна была ты. Как катализатор. Ты ведь особенная девочка.
— Судя по пророчеству, систер, ты у нас вообще многодетная мать!
Шутка-то была так себе, но Соня засмеялась! Первый раз за столь долгое время. Нормальный, лёгкий, человеческий смех.
— Вот мама бы обрадовалась, что она уже трижды бабушка! Эреб, откуда у меня дети?
— Нельзя всё воспринимать буквально, — пояснил Хранитель, хитро щурясь из-под очков. — Видишь, как я ошибался с хаосом. «Хаос и мрак». Сложно было предположить, что ты не разрушение несёшь с собой. Слова могут быть очень обманчивы.
— Но что одно, что второе, вполне однозначны, — возразил Макс, который хоть и никогда бы в этом не признался, но загадки любил.
Эреб сел на любимого конька — просвещать молодёжь.
— Хаос — слово не такое простое, как кажется на первый взгляд. Когда-то давно оно означало лишь первичную материю. Неупорядоченную. Что, по сути, не хорошо и не плохо. Потом появлялись трактовки «бездна времени», «беспредельная ненасытность», даже «жажда знаний». Но все они со временем забылись. Я и сам их вспомнил только из-за пророчества. Когда стало понятно, что Соня запустила Окуляр, что он принял её, а ничего плохого не происходит…
— Да неужели? — съязвил комтур.
— Ты понимаешь, что я имею в виду!
— Макс, я не думаю, что он хотел как-то меня обидеть, — Соня выступила миротворцем.
— Я последний, кто когда-нибудь захочет тебя обидеть, — очень твёрдо, очень решительно. — И закрыли эту тему.