В тот самый момент, когда он соблазнял меня предстоящим в его доме пиром, прозвенел звонок — сигнал к началу демонстрации фильма. Когда послышался второй звонок, на крыльце появилась моя бывшая жена с огромным букетом цветов, за которым почти не было видно ее лица. Бай Драго тут же кинулся ей помогать, но она отказалась. Она уцепилась за меня и сказала, что у нее разболелась голова и она хочет уйти. Попросила проводить ее до ресторана, где она намеревалась поесть и отдохнуть. Бай Драго благосклонно улыбался, стоя в стороне, и взглядом показывал мне, чтобы я согласился.
Я почувствовал, как влезаю в хомут, тяжесть которого не ощущал на своей холке вот уже десять лет… Мы спускались по лестнице, и Виолета шла чуть впереди меня, неся свои цветы. Я предложил ей помощь, но она не захотела выпускать из рук заслуженно полученные ею букеты. Кроме всего прочего, с этими цветами она хотела появиться в ресторане…
Мы сели в автобус. К счастью, пассажиров было немного, и мы сели рядом. Виолета не выпускала цветы и была похожа на нарисованную в детской книге для чтения весну. Не хватало только ласточек, вьющихся вокруг головы. Я не мог на нее насмотреться. Лицо Виолеты сияло, как цветок, который никогда не увянет. Люди смотрели на нас, а я старался не мешать Виолете наслаждаться ее славой — отодвинулся чуть в сторону, как ее сопровождающий. Тем более что одет я был не так, как подобало в таком случае.
В ресторан мы вошли как раз в тот момент, когда заиграл оркестр. Виолета предпочла сесть на открытом воздухе — там было веселее. В сущности, она боялась моего скучного характера, потому что понимала: за прожитые годы он не претерпел никаких изменений. Я тоже был доволен, что она выбрала садик, так как боялся тишины.
Виолета прошла с цветами через весь ресторан. Люди поворачивались, чтобы посмотреть на нее. У Виолеты, как и у всякого деятеля культуры, в этом городе была масса знакомых. Я же не мог похвалиться никакими связями, если не считать начальника милиции Векилова, сидевшего с двумя военными где-то совсем близко к оркестру. Виолета сдержанно поздоровалась с Векиловым, а военные проводили ее продолжительным взглядом. Наверное, цветы произвели на них сильное впечатление.
— Очень тебя прошу, поухаживай за мной, — сказала она, когда мы сели возле круглого столика неподалеку от фонтанчика, — я страшно неловко чувствую себя с этими цветами.
Я не поверил ей, потому что при этом она вовсе не выглядела смущенной, напротив, она довольно бесцеремонно осматривала стоявшие вокруг столики.