— Семга есть, сколько прикажете?
— Подожди, ты не мельтешись, солидный человек — и веди себя солидно. Я у тебя не вообще про семгу спрашиваю, а про подужемскую. Нигде у нас так солить семгу не умеют, как в Подужемье. Ты нам ее достань, понял?
— Постараюсь обязательно, — записывал официант.
— Дальше... Сколько нас человек? Два, четыре, девять... еще подойдут. У вас в каких графинах водку подают?
— В пол-литровых, но есть и литровые.
— Тогда так: давай пять литровых графинов водки, дюжину армянского коньяку, подашь три килограмма семги, килограмм черной икры и два кило красной, да смотри, чтоб свежая была, барахла не подсовывай.
— Лимонов не забудьте, лимонов, — крикнул кто-то из другой комнаты, — без лимонов коньяк не идет.
— Пиши, Панкратыч, сколько знаешь. Терпеть не могу ни того, ни другого. На закуску что еще будете брать? — обратился Курочкин к сидевшему напротив директору Пряжинского леспромхоза Александру Петровичу Зуеву.
— Мне бы самоварчик, Афанасий Васильевич, заказал, я ведь насчет спиртного...
— Извини, пожалуйста, извини. Забыл совсем на старости...
Когда-то пил Александр Петрович водочку не хуже других, но потом из-за нее, окаянной, пострадал: во хмелю позволил себе халатно обращаться с огнестрельным оружием...
С тех пор Александр Петрович спиртного в рот не берет, пьет только чай, крепкий как деготь.
— Тащи, Панкратыч, самовар, заварной чайник и четвертку чая. Александр Петрович сам заваривает. На закуску что еще брать? — повторил вопрос Курочкин, обращаясь ко всем и ни к кому конкретно.
— Селедочку иваси записывали? — спросил Пахомов.
— Холодной телятинки можем предложить, — услужливо подсказал официант.
— Правильно: иваси и телятину. Заодно пиши буженину и ветчину.
— Сколько прикажете селедочки, телятинки, ветчинки и буженинки? — спросил Панкратыч у Курочкина.
— Как сколько?.. Сейчас нас уже... — Афанасий пересчитал директоров, — уже одиннадцать. Давай на двадцать персон, да смотри, чтобы хватило!
— Горяченького что будете кушать?
— Беф-строганов! Отбивные... Бифштекс с яйцом... — посыпались советы со всех сторон.
Курочкин поднял руку.
— Тихо! — загудел своим хриплым басом. — Тамада, по-вашему, зачем существует? Дисциплина за столом должна быть, как...
— Как у тебя в леспромхозе, — ехидно подсказал Брагин.
— Ты их не слушай, Кузьма Панкратыч, пиши всем беф-строганов и отбивные. Только смотри, если без косточки хоть одну отбивную принесешь... И насчет посуды, Панкратыч... Двадцать емкостей из хрусталя и все остальное, как положено в лучшем обществе. Ну, с богом!..