— Жениться бы тебе, Сергей Иванович... — несмело от стены говорит Ховринов. — Молодому мужику весной без бабы, то есть без женщины, — быстро поправляется он, — очень неспособно. Ходи, ишши... канитель всякая...
Ковалев тупо смотрит на мастера и не сразу понимает, о чем тот. Потом бесстрастно переспрашивает:
— Жениться, говоришь?
— Для организма, Сергей Иванович, и для... экономии времени.
— Для экономии... — все еще бессознательно, не отрывая глаз от мастера, повторяет вслед за ним директор.
— Конечно, баба работу... тьфу! Женщина, значит, жена то есть, — махнул рукой запутавшийся Ховринов, — жена работу всегда заслоняет. Это всем известно. Но тут уж надо расстараться, подыскать такую, чтобы, знаешь... Бывают и такие, что не очень заслоняют...
Директор, казалось, начинает следить за мыслью Ховринова.
— Придется мне тогда, Степан Павлович, в сваты тебя... постой! Ты куда меня со своей женитьбой увел? Для этого, что ли, я тебя сюда вызвал?
Директор сразу стал серьезным и даже, как показалось Ховринову, злым. Его глаза теперь уже совершенно осмысленно впивались в мастера и готовы были, как два гвоздя, пришить его к стенке кабинета.
— Ты что же наделал, Степан Павлович? — строго спросил он. — Ты же на весну леспромхоз без дороги оставил! Понимаешь ты это?
«Господи, — пронеслось в голове Ховринова, — что он говорит? По дороге хоть яйца катай, колея — как зеркало. Партала и Вуоринен составы по триста кубов возят... Заболел, сердечный, не иначе...»
— Чего молчишь? — уже гремит директор. — А ну иди сюда, к карте!
Ховринов медленно подходит к столу, но смотрит не на карту, а на Ковалева.
— Ты чего на меня уставился? Сюда смотри! Вот восточная лежневка...
«A-а, вот он про что, — догадывается сразу Ховринов, — вовсе не про ледянку. Вот беда какая!»
— Вот здесь последний верхний склад, — указал директор место на карте, — сюда сейчас трелюем. А дальше лежневка под снегом докуда идет?
— Почти здесь и кончается, — хриплым шепотом отвечает мастер.
Директор долго молча смотрит на него.
— А на западной лежневке? — опять опрашивает он Ховринова.
— То же самое... Но, Сергей Иванович...
— Молчи! — уже кричит директор. — Убить тебя мало. Ты понимаешь, что натворил? Ведь леспромхоз во время весенней распутицы лес совершенно возить не сможет. Дорог нет!
— Не я! — твердо заявил Ховринов. — Как хочешь, Сергей Иванович, хоть убивай, я не виноват!
— Дядя из Конотопа?
— Я им осенью на бюро всем говорил: нельзя мужиков снимать со строительства лежневок, всю зиму надо строить. Придет весна, падет ледянка, как будем лес возить, если лежневок не будет? Куда там... Сясин меня, как мальчишку, высмеял. У тебя, говорит, мозги, как музыкальная елка, — прямослойные.