Глава 1.1 — Блуждания во тьме
Я находился в безвременье.
Долго ли коротко? В безвременье такие понятия бессмысленны, там нет никаких ориентиров времени и пространства, каждый погружен сам в себя. Но не нужно думать, что это такой внутренний мир, вовсе нет. Оно (безвременье) и внутри и снаружи одновременно, просто внутри существуют знакомые ориентиры и понятия. Эти ориентиры искажаются на столько, что приходится гадать о действительности и в большей степени действовать интуитивно. Разум там не помощник, находясь в сонном или возможно в каком-то сумеречном состоянии, разум становится неуклюжим и медлительным, неспособным даже на простые действия. В лучшем случае разум действует по старым шаблонам, что годится для простых ситуаций. Вот только в таком необычном месте простые привычные ситуации редки.
Пока боролся со скверной, то был занят и не замечал давления пустоты. Но сразу после победы пустота безвременья навалилась на меня и превратилась в опасность не слабее скверны.
Мне пришлось искать внутри себя инструменты и материалы для любого возможного дела лишь бы занять себя, что бы ослабить давление пустоты, но все равно, я потихоньку начинал терять себя, ощущая, как постепенно меркнут и бледнеют воспоминания. Я уже собирался погрузить себя в свой собственный мир-сон, создать зерно своего духа. Такое зерно, попав в какой-либо овеществленный или просто сущий мир, должно будет прорасти и вновь образовать мою личность. Но в итоге это умение не пригодилось.
Находясь в полной темноте, я ощутил прохладу (зима, ночь, снег, звёзды). Не понимая, где я и зачем, пребывал в растерянности.
В безвременье нет привычных чувств и ощущений, поэтому даже ощущая как бледнеют мои воспоминая я не чувствовал страха или отчаяния, я просто продолжал путь, сохранял прежнюю инерцию. Отмерил себе определенный предел, после которого должен свернуться в «семя» и вдруг ощутил прохладу — обычную прохладу. Вспоминаю множество похожих ощущений, когда испытывал прохладу, будучи живым, воплоти (утро, роса, прикосновение к камням).
Я снова был собой, в том смысле, что переживал узнаваемые, вполне обычные для себя ощущения. Я вошел в состояние похожее на сон, что было гораздо стабильнее моего предыдущего состояния, похожего на клубок черных змей состоящих из разных образов, разных сенсорных и чувственных переживаний, змей, которые устроили в темноте брачные игры.
Я бы еще некоторое время был бы увлечен вернувшейся способностью ощущать себя, но темнота перестала быть абсолютной. В доступном мне пространстве появился новый объект для внимания — на границе восприятия стояла девушка.