Гран-при Франции, мой «боевой» дебют на месте событий, прошел. Следующая гонка – в Англии, туда поехал Бурков, а себе в партнеры по комментарию позвал Александра Гурнова, который был политическим корреспондентом в Лондоне, экспертом по английской жизни, но не очень большим по Формуле-1. И он все время говорил: «в этих коробочках». Я не сразу понял, что он имел в виду «боксы». А ведь мы уже давно говорили боксы, русифицированно. Были сравнения со скачками – паддок, например. Действительно, много терминологии гоночной идет именно из скачек.
В Сильверстоуне Мэнселл был у себя на родине, так что он взял и поул, и гонку, обогнав Патрезе почти на сорок секунд. На своей земле сумел опередить Шумахера и Брандл. Редкий случай – двое британцев на подиуме. Лучший «Макларен» – Бергер, Сенна не в очках. И Мика Хаккинен на «Лотусе», для этой команды это тоже домашняя гонка. Одна из многих британских конюшен, едва ли не самая знаменитая, в тот момент ее успехи были в недалеком прошлом, еще ее воспринимали, как в предыдущие годы воспринимали «Уильямс» перед тем, как он начал опять идти в гору и брать поулы и подиумы. Но был какой-то момент, когда казалось, что команда не сумеет вновь подняться. С «Брэбэмом» это уже произошло, и казалось, что происходит и с «Лотусом». Тем приятнее, что команда была неплохой, с достойной машиной, появился Хаккинен.
Через неделю – Германия, и моя вторая из четырех командировок в том сезоне. Эта поездка тоже произвела большое впечатление. Туда мы поехали вместе со Львом Михайловичем Шугуровым, легендарным автомобильным журналистом. Он не особо много гонками занимался, зато писал об истории автомобилей, издавал книги о первых «Мерседесах», об истории «Руссо-Балтов». Много публиковался в советских изданиях – «За рулем» и других. Мы его привлекали в качестве эксперта, так же как и Виктора Казанкова и Александра Потехина, наших гонщиков, выступавших во внутреннем чемпионате. Кстати, в самом конце карьеры Казанкову удалось поучаствовать не только в Кубке дружбы социалистических стран где-нибудь в Чехословакии, но на паре этапов английской Формулы-3, Формуле-Лотос в Италии. Тогда ему, к сожалению, было уже сорок, все их поколение так вынужденно и варилось во внутреннем соку.
Та командировка стала для меня первой, где я был основным комментатором. Шугуров, наоборот, был экспертом. По большому счету, я уже этим занимался. В тех гонках я уже говорил гораздо больше, уверенность в своих силах пришла, а желания комментировать у меня было больше, чем у коллег. Но при этом мы работали очень мирно: никаких подводных течений не было. Я вообще не очень понимал, что могут быть интриги. В «Спорт-экспрессе» еще продолжал работать иногда, но тоже не замечал: не всем нравилось, что молодой парень занимает чье-то место. Не пытался ни у кого его отобрать, а многие воспринимали это именно так.