— Самолет сейчас в облаке, да? Я его не вижу. А папа может меня рассмотреть?
— Тебя видит специальная камера, которой облака не мешают. Она все показывает папе.
— Самолет крыльями качнул, — сообщил младший сержант Агафонов, не отрывавшийся от прицела. — Оператор поприветствовал кого-то. Думает, наверное, его беспилотник с земли видно.
— Все! Айна, иди спать.
— А сказку?..
Мне стыдно было обманывать такую доверчивую девочку.
— Иди. Я сейчас приду и расскажу. Но только одну, — сказал я.
— Товарищ старший лейтенант, а ничего, что здесь только старшая девочка была? — спросил мой заместитель. — Эмир подумает, что со второй его дочкой что-то случилось.
— Тем больше беспокоиться будет. Так и надо. Надеюсь, это ему на пользу не пойдет.
Я прикинул время, попытался хотя бы примерно определить его запас. Точных сведений о месте расположения банды эмира Рагима Арсланова у нас не было. Поэтому я ориентировался только на приблизительные и предполагаемые данные.
Я глянул на карту, имевшуюся в моем планшетнике, прикинул возможную скорость передвижения бандитов по сложному маршруту от известной расщелины до села. В итоге решил, что у меня в запасе есть, по крайней мере, пара часов.
Тем не менее я оставил старшему сержанту Ничеухину свой бинокль с тепловизором, чтобы он просматривал склон хребта вместе с младшим сержантом Агафоновым, который будет пользоваться прицелом. Я посчитал, что бинокля Ничеухина, который мог работать только в инфракрасном режиме, может оказаться недостаточно. С высокого крыльца склон просматривался очень даже неплохо, а темнота тепловизору никогда не была помехой. Это его естественная среда работы.
Сержанты должны были работать. Мне же предстояло выполнить обещание.
Признаться честно, я не слишком люблю насиловать свою память излишними упражнениями, выкапывать из головы что-то старое, казалось бы, давно и прочно забытое. Но в данном случае я посчитал это необходимым, даже обязательным.
Я прошел в дом. Айна снова вышла из-за поворота коридора и сразу провела меня в детскую комнату. В ней было светло. Дом, стоявший напротив, все еще не догорел. Плотные шторы закрывали два окна, но темноты никак не обеспечивали.
С улицы доносились голоса и треск пламени, доедающего дом. Тем не менее Адиля благополучно спала в своей кровати. Я бы лично в такой обстановке, тем более после смерти матери, взрывов и стрельбы, уснуть так легко ни за что не сумел бы.
Но для девочки все переживания вылились в излишнюю эмоциональную нагрузку. Ее подсознание, видимо, выбрало сон в качестве самой надежной защиты. Адиля крепко спала. Худенькая нога девочки высунулась из-под одеяла и беспомощно свесилась с кровати.