Спрут 6. Последняя тайна (Петралья, Рулли) - страница 2

Кругом не было видно ни души. Звенящую тишину вдруг нарушил грубый хриплый голос:

— Ну, как тебе тут нравится, сынок? Купим это поместье?

Странный в этих местах, в Ломбардии, говор, вернее, диалект, сразу выдавал в говорящем сицилийца.

— Да, право, не знаю, отец. Ты ведь всегда говоришь, что терпеть не можешь Север… — нерешительно отвечал молодой человек.

— Ничего… Гляди, как тут зелено, не хуже, чем у нас на Юге. Будем наезжать сюда время от времени, конечно, расход велик, но это большое хозяйство — на тысячу коров, не меньше. Будем разводить скот и сами здесь же забивать на продажу. Мне всегда хотелось иметь такую бойню…

Отцу было лет шестьдесят. Мы еще не знаем этого человека и еще не скоро узнаем как его имя и фамилия. Это могучий, сильный мужчина с огромными ручищами и плечами боксера. Лицо жестокое, грубое с хитрыми, проницательными глазками, глубокими складками у широкого носа, большим чувственным ртом. В старинных романах, описывая такие физиономии, говорили: порочное лицо, или лицо со следами тайных страстей. Сицилиец был в прекрасном настроении. Из него так и рвались наружу еле сдерживаемая радость и торжество победы. Рядом с ним сын казался лишь бледной копией родителя — юноша явно робел перед отцом, хотя, судя по виду и манере разговора, был куда культурнее его.

Отец продолжал, и в голосе его звучали ликование и нескрываемая угроза:

— Сегодня великий день, сынок. Сегодня я плачу по всем счетам, покупаю все, что хочу, рассчитываюсь со всеми до последнего гроша. Да-да, сегодня я плачу по всем долгам! Выплатной день — со всеми рассчитаюсь!

От сознания своей силы и душащей его ненависти этот страшный человек был словно пьян.

В это время на противоположном конце Италии — на Сицилии, где-то близ Палермо, к величественному фронтону загородного дома — стоящего особняком старинного палаццо — подъехала большая черная машина. Из нее не спеша вышли двое мужчин в придававших им торжественный вид черных костюмах. Не спеша поднялись по ступеням палаццо. Их никто не задерживал — видимо, они здесь были свои. Но в руках у них вдруг оказались короткие автоматы, да и для званных гостей они выглядели слишком молодо… Не успели они скрыться за тяжелой дверью, как изнутри палаццо сразу глухо донеслись короткие автоматные очереди.

В большой гостиной с потолком, украшенным живописным плафоном и причудливой лепкой, на ковре распростерлись тела двух стариков тоже в черных костюмах. На груди у них на белых рубашках расплылись пятна крови… Огромный черный бульдог — неаполитанский мастино, с которым не расставался один из убитых главарей мафии — членов старого «Купола», жалобно повизгивая, слизывал кровь с руки хозяина. Собака не противилась, когда один из убийц взял ее за ошейник и увел за собой из гостиной, где, очевидно, происходила встреча членов прежнего «Купола». Как мы помним, «Купол» состоял из троих старцев и один из них не расставался со свирепым мастино. (Третий член «Купола» — Кармине Рибейра в те минуты умирал естественной смертью от болезни в далекой Канаде). То, что собака покорно последовала за убийцей в машину, было еще одним доказательством того, что эту неслыханную разборку учинили свои — поднять руку на членов совместно избранного «семьями» мафии «Купола» по мафиозным законам — чудовищное, святотатственное преступление…