— Надо было велеть служанкам не сильно усердствовать. Не удивлюсь, если кто-нибудь сегодня решит сразиться со мной за твою руку.
Господь! Только этого ей и не хватало! Лина не понимала, шутит Люк или говорит серьезно, но испугалась нешуточно. Да и в глазах его не было даже намека на лукавство. Он смотрел на нее как-то слишком пристально, словно что-то решая для себя. Лине же в этот момент захотелось нырнуть с головой в ванну с бабочками и смыть с себя все это великолепие.
По краю большой круглой арены высились трехъярусные трибуны, состоящие из соседствующих между собой резных беседок. Внутри каждой беседки были столики со сладостями и напитками и удобные мягкие кресла, созданные специально, чтобы наслаждаться зрелищем с комфортом. Половина беседок уже были заняты, когда Люк с Линой из портала вышли в небольшой арке, ведущей на арену, устланную коротко стриженой сочной травкой, которая, конечно же, была всего лишь имитацией, но от этого радовала глаз не меньше, как и маленькие яркие птички, что летали повсюду и дарили наслаждение своими переливчатыми трелями. И в самом воздухе пахло праздником от всеобщей нетерпеливой суеты, выливающейся в приглушенный гомон.
Лине казалось, что она попала во времена Айвенго, и сейчас тут состоится рыцарский турнир. Леди Ровеной она, конечно, себя не чувствовала, но торжественность момента подействовала и на нее, рождая в душе трепетную робость. Люк правильно понял состояние Лины и взял ее за руку.
— Не трусь, ты прекрасна, — шепнул он ей на ухо, обдавая теплым дыханием, и повел вдоль трибун. — Наши уже все на месте. Почти все…
Лина проследила за его взглядом и нашла семью Люка в одной из беседок. Только сейчас она подметила, что несмотря на внешнее сходство, в этой части трибуны беседки выглядели побогаче и были гораздо просторнее. Надо думать, что делились они по сословиям, как и делится все, в любом мире.
Отец Люка на этот раз выглядел еще более величественно в тяжелом парчовом халате, вышитом золотыми нитями, с толстой золотой цепью на шее, которая заканчивалась эмблемой рода — черной пантерой. Его седые волосы были гладко зачесаны назад и прятались под тончайшей сеточкой, тоже переливающейся золотом, а глаза были устремлены на них с Люком и внимательно следили за их приближением. Рядом с этим мужчиной Карнелия, хоть и тоже было одета очень нарядно, немного терялась, казалась менее яркой. Зато она приветливо улыбалась, и от ее улыбки на сердце Лины сразу же потеплело.
Сесилия буквально ослепляла! В алом платье с обтягивающим верхом и обнажающим плечи и грудь на грани приличия, прикрытого лишь газовой накидкой, с собранными в высокую прическу черными волосами, украшенными усыпанной драгоценными камнями диадемой, с ярко подведенными глазами и такими же алыми, в тон платью, и чувственными губами, она притягивала взгляды многих мужчин на трибунах ристалища, как прозвала про себя турнир Лина. Она и сама-то какое-то время была не в силах отвести взгляда от всего этого великолепия, пока не встретилась глазами с Сесилией, и та не обожгла ее холодной ненавистью. В который раз Лина задалась вопросом, что же она ей сделала, за что можно настолько возненавидеть с первого взгляда?