Спустившись пониже, увидела, как Август вводит в реку коня.
Отлетела и спикировала к самой воде, вытянула руки, зажмурилась, ожидая, что сейчас прохлада обволочет разгоряченное с полета тело. Холщовая сумка неприятно подпрыгнула, метя в лоб, Аэлло чудом увернулась, и сделала крутой вираж прямо над поверхностью.
Осторожно водрузила драчливую сумку на подушку травы на берегу и, радостно взвизгнув, прямо в платье, обрушилась в воду, подняв столб прозрачных брызг.
Восторг! Набрав побольше воздуха, Аэлло нырнула. Вмиг потяжелевшие крылья плотно прижала к спине. Гребок, еще один. Ткань белого, расшитого жемчугом, платья стала легкой, задралась, открывая под водой длинные ноги.
Аэлло открыла глаза. Мутно, зелено, неясные силуэты водорослей, рядом вильнул тонким голубоватым хвостом дух воды. Тебя-то мне и нужно, малыш, – мысленно сказала ему Аэлло, – не отплывай далеко.
Сделала гребок руками вверх, оттолкнулась ногами и, вдохнув теплый полуденный воздух ощутила, как струи воды щекочут лицо и шею.
Дома не в каждую погоду вволю наплаваешься. Хотя воду Аэлло любит.
Море – оно как воздух, только для рыб и ихтионов. А то же течение – ветер.
Аэлло перевернулась на спину, распластала крылья для равновесия, подхватила в ладошку несколько прозрачных, текучих фигурок – сплылись, посмотреть на гостью – и посадила их на безнадежно испорченную ткань. Духи воды тут же взялись за дело, и Аэлло окутало облако мелких щекотных пузырьков. Скоро ни грязи, ни крови на платье не останется.
Перевернувшись и нащупав дно ногами, Аэлло принялась ожесточенно тереть волосы. Как хорошо быть чистой!
Озеро окружают высокие кусты в маленьких белых цветочках, отсюда, из воды, они кажутся зеленым кружевом, что плетут гарпии.
Что-то скользкое коснулось ноги, и живот тут же подвело от голода. Как славно она сейчас перекусит, пусть тетя ею гордится!
Аэлло замерла, не двигаясь. Вот, скользнула серебристая струйка. В следующий миг крупный окунь с красными треугольниками плавников забился в когтях гарпии. Ох и колючий!
Пришлось выходить на берег. Чувство голода пересилило желание понежиться в воде и поиграть с духами. И что с рыбиной придумать? Чистить – долго, муторно, да и не любит она это дело, хоть и голодная. Распотрошить и запечь на углях! Толстая шкура вместе с чешуей сама отвалится.
Щелкнула стальными чешуйками, призывая огневушек. Сейчас у нас у всех будет пир! Где-то недалеко валялось несколько толстых веток – то, что надо.
Внутри все поет, все ликует! От усталости после купания не осталось и следа.
И вообще, ей все это приснилось.