Аэлло кивнула. И все-таки отхлебнула из глиняной кружки, зажмурилась. Такого вкусного молока она еще не пила. И каравай поближе подвинула, приготовившись слушать.
– Это, милая с давних времен, когда прославилась Лада красотой наших женщин на весь белый свет. Земля здесь щедрая, плодовитая, даже странно, что до первого поселения была нетронутой.
Хозяйка суеверно подула на плечо.
– Видно, она для нас берегла, Ладушка-то!
Из рассказа хозяйки Аэлло узнала, что когда-то давно, сколько – Лада сама не знала – из далеких северных земель, приплыли корабли с первыми поселенцами. Прибыли они из страны, название которой сейчас уж и не вспомнить, и тем более не узнать причину, по которой жители решили разбрестись по всему белу свету. Может, от врагов бежали, а может, по доброй воле отправились странствовать.
– Только говорят, что кораблей этих в Горное море аж с полтораста спустилось, – сказала Лада и зевнула ладонью. – Да только до наших берегов только десять доплыло. Остальные-то, видно, дом свой по дороге нашли. А может, и дальше поехали. Женщины, прародительницы из северных земель, может и не все родные сестры промеж собой были, но родственницы точно.
Аэлло подвинула поближе тарелку с лепешками.
– Ты в сметану-то макай! – посоветовала хозяйка. – И вареньице сверху. Вот это дело!
Понимающие улыбнулась, глядя на блаженную улыбку гостьи, и продолжила:
– Как тут не заметить. Бабы наши собою пригожи, и милы, и кожей белы. В доме хозяйки, на поле работницы – стеклось в Ладу мужчин видимо-невидимо. Земля здесь плодородная, места красивые. Приедешь – уезжать не захочешь. Земля и поит, и кормит. Торгуем потихоньку ее дарами, овец разводим. Ты наших овец, поди, не видала? Ох, завтра непременно посмотри. У нас овцы не чета остальным. Специальной пыльцой посыпаем землю, овцы траву едят, и шерстью становятся розовые да голубые, загляденье просто!
Аэлло неинтересно про овец, но она вежливо кивнула, думая, как бы вернуть хозяйку к разговору про продажу жен. Но та и сама вернулась:
– Южане, что стали селиться на этих землях, привезли с собой чудные обычаи. Мол, женщин в их землях, запросто, что тех овец продают. Войдет у них баба к мужику в терем, у них, значит, в шатер, и все, становится его имуществом, – сказала и развела руками, как бы сетуя. – Оно, когда надоест тебе, женка-то, запросто, значит, продать можно.
Снова зевнула ладонью и подперла пухлой рукой в перстнях подбородок.
– Оно и правильно, правда? Если тебе надоела, так, может, кому другому сгодится?
Аэлло не ответила, только сверкнула глазами.