– Я обещаю тебе, что разобью римлян! Но твои клятвы стоят ровно столько же, сколько этот снег. – Я разжал кулак, снег подхватил гулявший по опушке ветерок. – Если бы ты был предан мне, то прямо сейчас спрашивал о наших планах, а не рассказывал мне о том, что я проиграл эту войну и отошел от ее идеалов! У тебя будет шанс проявить себя и вернуть мое доверие только в том случае, если ты прямо сейчас засунешь в задницу все свои амбиции. – Я говорил быстро, с трудом справляясь со злостью. – Но если ты, Икрий или Тарк считаете, что наша борьба проиграна, убирайтесь, никто не будет вас здесь держать! Я все сказал! Теперь выбор за тобой! – холодно прошипел я.
– Пусть убираются в Испанию и забирают с собой людей Каста! Теперь там им самое место, – напыщенно прошипел Леонид.
Я резко выпрямился. Слова дались тяжело, внутри меня всего крутило и ломало в сомнениях. Я мог горько пожалеть о своем решении в дальнейшем, но сейчас понимал, что загнан в тупик. Все, что я мог сделать сейчас, – рубить затянувшиеся узлы, которые теперь нельзя было развязать. Я предложил Ганнику два пути, теперь перед кельтом стоял выбор. Мне не хотелось терять людей, но я должен был сохранить в лагере единомышленников. Раскол начался при мёоезийце, и сейчас я уже не мог ничего сделать с наметившейся тенденцией. Я не знал, покинут ли наш стан Ганник, Икрий и Тарк после того, как я поставил полководцев перед выбором и показал им на условную дверь, но жалеть об их потере я точно не стану. Первыми с тонущего корабля бегут крысы. Если они примут решение уйти, то так тому и быть. Я вознамерился перерубить гордиев узел противоречий внутри собственного лагеря. Решение вопроса с Ганником стало бы первым шагом на этом пути.
Ганник проглотил мои слова. Он тяжело поднялся на ноги, отряхнулся от снега, который забился ему за шиворот, вытер рукавом сочащуюся из носа кровь, переглянулся с Икрием и Тарком. Поднял гладиус, спрятал клинок в ножны.
– Может быть, среди моих бойцов есть те, для кого эта война имеет свой смысл, Спартак. Впрочем, в слово «свобода» каждый из нас вкладывает что-то свое! – Он пожал плечами и на удивление спокойно продолжил: – Но среди моих гладиаторов вы не найдете ни одного предателя, который бы показал в бою спину! Моя клятва была клятвой свободы, мёоезиец! И я дал ее тебе в Капуе лишь потому, что видел непоколебимую волю в твоих глазах! Мне показалось, что ничего, что я видел в прежнем Спартаке, больше нет. Я ошибался! Говори, что мне следует делать, мёоезиец!
Про себя я восхитился Ганником, который в этот момент показал все свое мужество. Гладиатор сказал достаточно и в полной мере удовлетворил мое любопытство. Ответы на большую часть вопросов по событиям сегодняшней ночи были получены. Я видел, как тяжело ему было сейчас, злоба, которую я испытывал все это время, начала угасать.