– И без обязательств?
– Это не обсуждается, – ответил Данте сурово. – Ясно?
Выходные с Данте – идеальная возможность доказать матери свою самостоятельность. Люси не хотела закончить свою жизнь как она. Все время переживать из-за какого-то плейбоя.
– Кристально, – ответила девушка.
Она стояла перед ним в рваном платье, с размытым макияжем, растрепанная. Но в этот раз, когда она смотрела на себя в зеркало, она видела женщину. Что-то в одночасье изменилось. Независимо от мотивов – и она отдавала себе отчет в том, что для своего первого раза она выбрала самого красивого мужчину.
– Итак, я еду с тобой в Нью-Йорк. Что еще?
– Сначала мы полетим в Хэмптон. Там у меня назначена деловая встреча. Я откладывал ее так долго, как мог, но до отлета в Дубай мне нужно принять решение, – проговорил Данте серьезно, – там мы проведем пару дней, навестим друзей и все. Потом побудем в Нью-Йорке. С семь ей. И все. Никаких «было бы неплохо, если бы…» – ничего из этого. Всего несколько дней – и мы разойдемся каждый своей дорогой.
– Слушай, мне все предельно ясно – не надо беспокоиться. Извини, если тебя это шокирует, но у меня нет никаких намерений строить отношения с тобой. Ты не в моем вкусе.
– Что?
– Неужели никто не говорил тебе это раньше? – ответила Люси, ухмыляясь. – Ты выглядишь так, будто я сказала, что у тебя две головы. Прости, Данте, но ты не в моем вкусе. Все просто.
Он быстро взял себя в руки. Но было очевидно, что к таким словам от женщин он не привык. Что ж, ему пойдет на пользу.
– Но это не помешало тебе заняться со мной любовью. Не припомню, чтобы ты говорила, что у тебя был кто-то лучше.
– Не с кем сравнить, если ты не забыл.
Данте натянул джинсы, застегнул молнию и вообще выглядел чрезвычайно самоуверенно. Но напряжение витало в воздухе.
– Извини, я не это хотела сказать. Я имела в виду, что мачо окружали меня всю мою жизнь. Мой собственный отец практически изобрел это слово! Я знаю, на что способны такие люди. И каким бы милым ты ни был, я не хочу иметь с тобой ничего общего после этих выходных.
Данте выбрал серую футболку. Натянул на загорелое тело, взъерошив волосы. Повернулся к Люси лицом. Улыбнулся.
– Ну, я рад, что мы все прояснили. Не хотелось бы думать, что ты кричала от разочарования, а не от наслаждения.
Люси улыбалась, хотя ее щеки и шею заливал стыдливый румянец. Сможет ли она когда-нибудь вспоминать моменты их близости и не испытывать возбуждение?
– Я тоже, – сказала она колко. – Ты сам кричал очень громко.
Данте заразительно рассмеялся:
– Итак, мы поедем в Хэмптон? Затем в Нью-Йорк? И мы будем чествовать мою маму. И мы расскажем ей через мировую прессу, что те дни, когда она могла бессовестно использовать тебя как персонального психотерапевта, канули в Лету. Идет?