– Селин ди Россо… – Он поднял часы своего деда. – Я бы сделал все для нее. Все, чего она хотела. Я украл эти часы. – Он поднял часы с тумбочки, показал ей через всю комнату. – У моего собственного деда. Она хотела дорогие вещи, хорошо проводить время. Она думала, что у меня были деньги. Я украл их, чтобы продать и заплатить за дешевую комнату в дешевом мотеле и заняться дешевым сексом с дешевой женщиной.
Люси замерла. Его лицо перекосилось от отвращения к самому себе.
– Но она была твоим учителем, Данте. Ты был еще слишком молод, чтобы понимать, что происходит на самом деле. Она использовала тебя!
Он скорчил гримасу, положил часы обратно на тумбочку и посмотрел на них.
– Я позволил ей. У всех нас есть выбор. Я был достаточно взрослым, чтобы понимать, во что я ввязываюсь. Но я не был достаточно умен, чтобы понять, как из всего это выпутаться.
– Но она же боялась, что кто-то узнает о ваших отношениях? Конечно, она понимала, что все это плохо кончится?
– Боялась? Она ничего не боялась. Она была манипулятором, сумасшедшей стервой. Она хотела контролировать все. Куда мы ходили. Когда. Что мы делали. Какие подарки я должен был ей покупать. А когда я начал просыпаться, когда начал отклонять ее требования, – вот тогда стало действительно трудно.
Он оглядел комнату.
– В любом случае тебе не интересно знать, что произошло. Все уже в прошлом.
Кувшин с водой стоял на серванте между двух настольных ламп. Четыре хрустальных бокала и маленькое серебряное ведерко со льдом. Крошечная миска с ломтиками свежего лимона. Она проследила за его взглядом, как он подошел и начал наливать себе стакан воды. Осторожно он поднял щипцы, открыл ведерко для льда и бросил три кубика. Он покрутил бокал в руке.
– Все в прошлом, – повторил он безжизненным голосом.
– Эта женщина оказала тебе медвежью услугу, Данте. Ты доверял ей, а она предала тебя. И теперь все женщины в твоих глазах ужасные предательницы и шантажистки. Она была больна.
Он осушил стакан, поставил его на стол.
– Сначала она взорвала мозг мне, а потом вышибла и себе. Она позвонила мне, когда сделала это. Я слышал выстрелы. Я ехал к ней в лодочный домик, где мы обычно встречались. Я собирался сказать ей, что все кончено. Она меня опередила.
– О, мой Бог. Мне так жаль, – прошептала Люси. Она в ужасе прикрыла рот рукой.
– Вот тогда я действительно понял значение фразы «эмоциональный шантаж». Куда уж более эмоциональнее.
Он поднял стакан и закинул оставшиеся кубики в рот, начал их грызть.
– Я не знаю, что сказать.
– Тут нечего говорить. Что было, то было. Жизнь продолжается.