– Ты, видимо, захочешь уехать из Девесон-Холла.
– Ты хочешь, чтобы я уехала прямо сейчас? – спросила она, не донеся вилку до рта.
– Нет! – сказал он гораздо порывистее, чем хотел бы. Он не хотел, чтобы она уезжала, еще не сейчас. – Я бы хотел, чтобы ты осталась. Не для работы, а из-за приема. Ты так много работала, чтобы подготовить дом к открытию, было бы обидно пропустить его. Конечно, если ты хочешь остаться.
Равенна не сводила глаз со своей тарелки. О чем она думает? Джонас знал, что, когда она уйдет, он будет чувствовать себя покинутым.
– Спасибо, – наконец проговорила она, все еще не поднимая взгляда. – Я никогда не бывала на приемах, и мне хотелось бы увидеть, каким будет Девесон-Холл во время праздника. До тех пор я останусь.
Она не должна была соглашаться! Она должна была уехать в тот же день. Равенна зашагала вверх по лестнице. Несмотря на заверения Джонаса, она провела несколько часов, проверяя, все ли готово к балу.
Равенна вспомнила ужас на его лице, когда он осознал, что она не виновата. Джонас, по сути своей, был очень порядочным человеком, несмотря на его намерение отомстить за кражу. Да и кто мог винить его в этом? Его предубеждение против Пирса и Сильвии было понятно, а кража, по всей видимости, стала последней каплей.
Она шла по коридору, попутно проверяя, все ли в порядке. Это было гораздо проще, чем думать о будущем. Прием уже завтра, а потом она уедет. У нее нет причин, чтобы остаться. За исключением одной: она не хотела покидать Джонаса.
Равенна распахнула дверь своей спальни и застыла на пороге, увидев на кровати коробку с логотипом известного парижского дома моды. Только один человек мог оставить ее там. Руки Равенны дрожали, когда она поднимала крышку.
Ее сердце сделало стремительный кульбит в груди. Платье было сшито из тонкой бронзового оттенка ткани, переливающейся на свету. Ничего красивее Равенна в своей жизни не видела. Платье было длиной в пол, с широким подолом и тонкими бретельками, украшенными камнями. Это потрясающее платье могло сделать особенной любую женщину.
Равенна приложила к себе платье и покружилась перед зеркалом. Женщина, которую она видела, не была похожа на Равенну Руджеро. Это была королева бала. Вот только она была Равенной Руджеро, и королевой бала ей не стать никогда.
Платье было щедрым экстравагантным жестом, рожденным из чувства стыда и вины. Джонас хотел оставить прошлое позади, и он думал, что дизайнерского платья для его роскошной вечеринки будет достаточно. Подарок был воплощением его вины. Но каждый раз, как он будет видеть ее в этом платье, он станет вспоминать то, как относился к ней. А Равенна будет помнить, что он пытался купить ее прощение с помощью платья.