— Чего такой?
— Какой? — не понял официант.
— Наетый. Питаешься хорошо, что ли?
— Нормально, — несколько смутился официант.
Артур меню брать не стал, с ходу назвал то, чего больше всего хотелось.
— Давай так, брат. Два салата… Разных!.. Борща тарелку, кусок мяса, запить чем-то сладким. Ну и хлебушка. Побольше. Давай, барин, шуруй! — подтолкнул его, бросил вслед: — Раскормили халдея. Ворует, видать. Из ушей жратва лезет. — Он взглянул на Антонину. — Деньги-то есть? Хватит заплатить?
— Хватит, — улыбнулась она. — Захочешь, еще закажешь.
— Не-е! Этого хватит под завязку. — Артур дотянулся до ее руки, искренне пожал. — Молодец, что вытащила. А так мог бы загреметь годика на три-четыре.
— Нужно решать, что дальше, — сказала Антонина.
— А что дальше? Домой поеду. В поселок. Охранником там устроюсь или грузчиком. Найду халтуру.
— Я не отпущу тебя, — тихо и всерьез произнесла Антонина.
— Это как? — искренне удивился Гордеев.
— Не хочу, чтоб уезжал.
— Ну и чего? Опять караоке строить? На твоего Михаила глазеть?
— Не глазей. Глазей на кого-нибудь другого.
— Ага, на узбека. Не, Тоня, тут нужно как следует шариками покрутить. Вдруг Нинке молчать надоест?
— А про что она может молчать?
— Ну, к примеру, что я сидел.
— Она знает?
— Она знает, ментура знает. Не хватало, чтоб еще Михаил узнал, что я у Нинки деньги взял. Враз попрет. Мужик он у тебя суровый, крутой.
Антонина увидела идущего к ним официанта с едой, остановила Артура.
— Ладно, позже поговорим. Поешь и поговорим.
Оба молча наблюдали, как официант расставлял тарелки на столе, как потом подровнял салфетки, остался доволен всем и удалился.
Артур потер ладони, подмигнул Антонине и сразу же принялся за еду. Ел жадно, с удовольствием. Антонина не сводила с него глаз, ей нравилось, что он не обращал на нее внимания, что просто ел — наслаждаясь, насыщаясь и совсем не замечая ее взгляда.
Она не целовала его, она брала его целиком. Покрывала поцелуями лицо, глаза, губы, шею, голую грудь, немытые, пахнущие травой волосы, покусывала плечи, спину и не могла поверить, что может наслаждаться молодым мужчиной откровенно, без стеснения, с полной отдачей и ненасытной страстью.
Потом отдалась в распоряжение его крепких сильных рук, подчинилась, задрожала от горячей волны счастья, ударившей в голову.
Михаил в очередной раз набрал номер Антонины, получил ответ, что «абонент недоступен», раздраженно стукнул кулаком по пластику стола, отбросил аппарат. Поднял глаза на стоявшего в метре Хамида.
— Что?
— Тоже волнуюсь, хозяин, — виновато ответил тот.
— Иди волнуйся, чтоб клиенты не слиняли.