— Когда я за тобой заехал, мне хотелось тебя поцеловать, — признаюсь я.
— И мне, — отвечает она.
Вдруг становится очень тихо, как будто в ресторане сплошь актеры массовки, которым велели притворяться, что они разговаривают.
— Я волновался. Не знаю почему.
— Я знаю. Все хорошо.
— Я уже не волнуюсь.
Звенящая тишина.
— Мне нравится, как ты на меня смотришь, — тихонько шепчет она.
— Иди ко мне, — зову я.
Она прижимается нежными влажными губами к моим губам; подбородком я ощущаю тепло стоящей на столе свечи. Наши губы чуть-чуть приоткрываются, чтобы слиться крепче, от Брук пахнет белым вином и базиликом из салата, но я различаю и другой вкус — ее собственный, душистый и сладкий. Я знаю, что каждый раз, как мы будем целоваться, я буду чувствовать этот вкус. Наш поцелуй нежен и нетороплив, это скорее подтверждение, чем открытие. Когда все заканчивается, мы не отстраняемся друг от друга, наши головы нависают над столиком, как воздушные шары, надутые гелием: глаза широко распахнуты, щеки разрумянились.
— Это было замечательно, — выдыхает она.
— Ага, — соглашаюсь я.
— Думаю, тебе стоит попросить счет.
— И сколько ты за это возьмешь?
Она смеется и снова целует меня. И только сейчас, оглядывая ресторан в поисках официанта, я замечаю Лейни Поттер, которая сидит за угловым столиком в глубине зала с Дейвом и какой-то семейной парой. Ее взгляд мечет молнии, она неотрывно смотрит на меня, отвечая на реплики собеседников. Мне следовало бы знать, что, если в городе всего три приличных ресторана, обязательно случится что-нибудь такое, но от этого холод, внезапно сковавший мой желудок, не тает. Я стараюсь сфокусироваться на Брук, но вдруг слышу ее голос словно издалека и чувствую, что момент, который только что был между нами, потерян. От присутствия Лейни меня передергивает, как будто у меня что-то зудит, а почесаться при всех я не могу; я чувствую, как ее глаза обжигают меня, словно два лазера, прожигают кожу слой за слоем, и я вот-вот вспыхну. Я попался, как пацан из комедийного сериала: предполагается, что он сидит дома и делает уроки, а он вместо этого умотал на свидание, и тут в ресторан заходят его родители, ему приходится прятаться за меню и уверять свою девушку, что все в порядке, хотя он сам тащит ее под стол.
Чтобы сгруппироваться, мне нужно минутку побыть одному. Я извиняюсь перед Брук и иду в туалет, который находится в нише в конце узкого коридора, украшенного обрамленными фотографиями красоток в духе пятидесятых годов. В мужском туалете, кроме меня, только один посетитель: у писсуара стоит приземистый лысый мужик в костюме и треплется по сотовому.