Они двигались строго по маршруту, разработанному полковником в начале путешествия. Если Фосетт остался жив, он должен был присоединиться к ним в каком-либо пункте их следования. Так и случилось, но эта встреча произошла лишь на берегу реки Смерти.
Прежде чем пересечь границу цивилизации, решили дать отдых животным. Да и у людей после тревожной ночи упрямо смыкались глаза. Зеленая трава манила свежестью и покоем. Сонно бормотала желтая река. Но стоило только людям опуститься на землю, как их сразу же облепили полчища беспощадных клещей гарапата. Пришлось жечь костры и купать одежду в жирном от орехов масляной пальмы дыме. Больше всех в этом переходе пострадал Рэли. Его натертая нога распухла от укусов насекомых и приобрела фиолетово-жемчужный оттенок. Пришлось отложить отдых до поста Бакири…
Сразу же за холмами поста Бакири начиналась совершенно неисследованная местность. Пришедшие на пост низкорослые индейцы мехинаку рассказали, что в четырех днях тяжелого пути на север живет племя макахири. «Рост их не превышает пяти футов. Они совершенно голые. У них нет даже жалких набедренных повязок - гуайюко. Берегитесь макахири!
Они людоеды».
Все это мехинаку объяснили жестами. Что ж, все в порядке вещей. Отряд Фосетта перешел роковой рубикон - реку Смерти. Теперь предостережение «берегись» будет звучать чаще и чаще. Пока не настанет день, когда некому уже станет произнести его…
Но как бы там ни было, а отдохнуть все же не мешает. Тем более что на ногу Рэли страшно смотреть. Бедняга морщится от боли и почти не разговаривает. К счастью, его мрачное настроение не отражается на аппетите. Часы трапез в походе соблюдаются так же свято, как и в Лондоне. Ровно в половине седьмого утра путешественники получают традиционную овсянку и чай со сгущенным молоком.
Время обеда и меню подвержены известным отклонениям от нормы, зависящим от местных условий. Но весь зеленый ад Шингу не сможет помешать файф-о-клоку. Ровно в половине шестого следует неизбежная чашка чаю. Два-три бисквита, гойябада, сардины. Иногда маниоковые лепешки и сладкий картофель. Жаль только, что масло в Бразилии красное. Но в конце концов краска уруку в масле - тоже. традиция. Чужая, но все же традиция. Нужно же делать скидку на местный колорит. Тем более что запеченное в листьях мясо тапира отнюдь не уступает британской яичнице с ветчиной. Даже индейку с брусничным вареньем с успехом заменяют жареные жакубим[18] и сочная кремообразная мякоть плодов чиримойа с ароматом земляники и ананаса.
Ночь в Амазонии наступает сразу же. Без мучительного противоречия сумерек. Желтым огнем пылает сухой кустарник с какого-нибудь безводного чападос. Огонь тороплив и жаден. Он мешает сосредоточиться. Не то что мерцающие угли камина. Нужно спать. Однажды утром на остывающем пепле будет греться только свернувшийся бушмейстер. Подняв треугольную голову, змея проводит уходящих в небытие людей. Знает ли она, что им предстоит, или это солнце переливается в ее изменчивых, как александриты, глазках…