Сосновский никогда никого к себе не приводил, и по дороге вдруг испытал странный, болезненный, необъяснимый укол, что именно Алена станет первой женщиной, которую он приведет в свое новое жилище. Алена, а не та женщина, о которой он категорически не хотел думать, и поэтому думал все время, день за днем. Впрочем, Володя тут же отринул от себя эти неприятные мысли. Страсть гнала его вперед, страсть отключала мозг и туманила глаза, и ничего, кроме этой страсти, больше не происходило в его жизни, затмевая все, даже воспоминания об уличных боях...
— Я не могу остаться у тебя на ночь. Я живу с родителями, — Алена лежала в его кровати, завернувшись в одеяло, в то время как Сосновский пытался разжечь потухшую печку, чтобы обогреть холодную комнату. Начинало темнеть. За окнами повалил густой снег. Это был первый сильный снег, окутавший Одессу густым облаком белой пуховой перины. В отблески пламени из печки и в сумерках, полных белого снега, комната Володи могла показаться невероятно уютной — для всех, но только не для него.
Все прошло в тот момент, когда мозг вдруг обрел четкую ясность — ясность и понимание после уже утоленного желания. И отчетливо на белой наволочке подушки в глаза бросилась рыжая прядь.
Рыжая вместо темной. Обостренное чувство потери вдруг с силой полоснуло Володю словно бритвой по горлу. Понимание того, что он натворил, мешало дышать. И, чтобы скрыть свое лицо от этой ненужной, абсолютно чужой для него женщины, Сосновский занялся печкой, надеясь, что Алена не сумеет разглядеть и понять отчаянное выражение его глаз.
Но понимание, похоже, не было сильной стороной этой дикой и страстной натуры, потому что, обернувшись, он разглядел на лице женщины тупое самодовольство, как будто она чрезвычайно была довольна собой. Это было к лучшему. А значит, Володя вполне мог скрыть чувства охватившего его разочарования и одиночества, несмотря на то, что эта женщина уже вошла в его жизнь.
— А у тебя уютно, — окидывая пристальным взглядом его жилище, Алена словно пыталась оценить стоимость находившихся в комнате вещей. — Это твоя квартира?
— Нет. Я снимаю ее, — ответил он.
Печка загудела, выбрасывая в пространство приятное тепло.
— Когда красные придут в город, ты пойдешь работать в газету? — спросила она, испытующе глядя на него.
— Почему ты все время говоришь о красных? — не выдержал Володя.
— Я открою тебе тайну, — девушка заговорщицки понизила голос. — Мой брат — в одном из красных отрядов, и все подступы к Одессе уже заняли красные. Белые срочно готовятся к эвакуации. Брат с оказией депешу прислал.