Допив кофе, Джим относит чашку и кофейник на кухню, а чемодан — наверх. В спальне раздевается и отправляется в душ. Он пытается вспомнить сказанное вчера вечером Дэвидом Дженсоном — льстивым и обходительным человеком из галереи Тейт: «Знаковая выставка, где впервые произойдет единение отца и сына. Английская портретная традиция продолжается во втором поколении».
Джим на это не рассчитывал. Как и Стивен, он полагал, что совет галереи просто рассматривает возможность добавить еще одну картину к уже имеющимся. Он был настолько потрясен, что несколько секунд не мог говорить; молчание нарушил Стивен:
— Замечательная идея, Дэвид. Мы выберем день, когда вы могли бы приехать в Корнуолл посмотреть работы.
Тут Дженсон заказал шампанское. Стоя под душем, Джим думает об отце. Отчетливых воспоминаний осталось мало: неправильные черты лица, делавшие его похожим на гоблина; исходивший от него запах скипидара и трубочного табака. И как он каменел во время скандалов Вивиан; редко отвечал ей тем же, но если до этого доходило, Джим прятался в своей комнате, настолько оглушительным был его голос. И как однажды, когда миссис Доуз привела его домой из школы — Вивиан уехала навестить родителей, — он обнаружил на кухне странную женщину, намазывавшую хлеб джемом. Из одежды на ней был только голубой шелковый халат его матери. Льюис налил всем чаю. Джим помнит темные волосы девушки, матовую кожу и точеную шею. Он запомнил ее лицо, в отличие от лица Сони; Джим не может забыть, как отец собирал вещи, а та ждала его в машине, и Вивиан кричала так, что на полках дребезжала парадная посуда.
Все детство Джима прошло среди картин отца: приглушенных серых и голубых оттенков, женщин с добрыми глазами, неяркого английского неба. Но после смерти Льюиса Джим видел его работы только на репродукциях и открытках: Вивиан продала все до единой картины. Теперь этот Дэвид Дженсон собирается найти их, как позабытых родственников в преддверии общего семейного сбора. И выставить вместе с картинами Джима. Чтобы люди стояли, смотрели и оценивали, что же передалось от отца сыну.
Одеваясь, Джим думает: «Мне сейчас больше лет, чем было отцу, когда он умер». Джим Тейлор, пятьдесят два года: свое пятидесятилетие отпраздновал в этом доме — шампанское, коктейли, музыканты, до четырех утра играющие репертуар «Роллинг стоунз». Не состоит в отношениях (более или менее серьезных) на протяжении десяти лет. Бывшая спутница жизни счастливо живет на острове Скай с лесбиянкой, занимающейся гончарным делом. Сын, которому сейчас двадцать один год, изучает графику в Эдинбурге, и он уже намного взрослее, чем были его родители в этом возрасте, да и — Джим думает об этом со смехом — потом тоже.