— Делать? — бездумно переспросил он.
Ева смотрела тем взглядом, который привлек его внимание еще тогда, при первой их встрече в Кембридже, возле велосипеда с пробитой камерой. И вот уже тридцать один год он смотрит в эти глаза — умные, вопрошающие, знакомые Джиму в каждом своем выражении.
— Сейчас, Джим, ты обязан сделать только одно, — произнесла Ева холодным твердым голосом, словно от правильного подбора и расстановки слов зависело ее самообладание. — Сказать мне, собираешься ли ты уходить.
Он ушел немедленно — это казалось самым милосердным в данной ситуации. Просто сказал Еве: «Я очень сожалею. Я люблю тебя. Всегда любил», — повернулся и ушел. Она плакала; хотелось успокоить ее — но Джим, разумеется, не мог так поступить. И тут к нему пришло страшное понимание: возможно, он больше никогда не обнимет Еву. Джим с трудом заставил себя повернуться и уйти. В прихожей забрал чемодан, с которым вернулся из Рима. Закрыв за собой дверь, сообразил, что забыл взять ключи от машины. Впрочем, машина ему теперь не принадлежит. Ее купила Ева. Как и многое из их прочего имущества. Джим вышел на улицу и стал оглядываться в поисках свободного такси; он ощущал пустоту и истощенность, но одновременно и растущую радость. Белла теперь его: пути назад нет. Он переворачивает страницу, начинает новую главу в жизни. Двери дома в Нью-Кросс ему открыл один из сквоттеров — соседей Беллы. Смерив Джима скучающим взглядом, он сказал, что Белла спит наверху. Джим подошел к двери комнаты, тихо открыл ее и, когда Белла бросилась ему навстречу, ощутил тепло ее маленького стройного тела.
Сейчас на кухне их дома в Хакни Джим делает Робин бутерброд из ржаного хлеба без корки и земляничного джема. Он сидит рядом с дочерью, пока та ест и одновременно делится с ним новостями загадочной школьной жизни:
— Папа, мы рисовали Австралию… Гарри на перемене стошнило… У мисс Смит на джемпере дырка. Под мышкой.
Джим не припоминает таких эпизодов, связанных с Дженнифер и Дэниелом. Он начинает осознавать, как мало времени проводил с ними наедине: Ева и тогдашняя их няня Джулиан брали на себя большую часть родительских забот. Удивительно, как Ева справлялась при ее занятости — ведь она работала в «Ежедневном курьере», да еще и писала. Тем не менее она все успевала, и Джим не может припомнить, чтобы Ева упрекнула его в том, что он мало помогает. Наоборот, недовольство всегда выказывал он сам, и сейчас Джиму стыдно за это. Он чувствует, как растет его долг, который старшие дети не собираются просто так прощать. Дженнифер, потрясенная предательством отца, заявила, что не хочет видеть его на своей свадьбе и встречаться с ним больше не будет; она разговаривала с ним по телефону отстраненно, ледяным тоном. (Теперь, конечно, они видятся регулярно, раз в несколько месяцев, но свое слово Дженнифер держала почти год.) Дэниел был более сдержан, но расстроился не меньше сестры.