— Я не знаю, кто это…
— Твоя жена регулярно садится за карточный стол с одной из страшных женщин российской истории — помещицей Дарьей Николаевной Салтыковой. В народе была известна как Салтычиха. Лично замучила и убила более ста пятидесяти крепостных крестьян.
В подъезде за светлым деревянным столом восседал то ли консьерж, то ли охранник: рослый — это было заметно по тому, как его фигура возвышалась над полированной крышкой, — широкоплечий дядька в бледно-желтом, в черную неявную клеточку пиджаке и желтой же водолазке. Читал газету. Ровно под газетой стоял маленький телефонный аппарат белого цвета. Плоский и тонкий, как блокнот. Кнопки почти не выступали над его поверхностью, торчала лишь трубка. Увидев Николая, охранник опустил газету на телефон.
Дядька уже раскрыл рот, но дорогой костюм вошедшего, то, как он стремительно двигался… Верзила не остановил Килина.
Проскочив тесный холл, Николай влетел в лифт, который, словно поджидая его, стоял с раскрытыми дверями, ударил по самой последней кнопке…
Кабина стремительно взлетела вверх… На этаже оказалась лишь одна квартира.
Килин забарабанил в дверь. Под его кулаками та податливо распахнулась.
Барон уже засунул голову в петлю. Левая рука тянула вниз жгут из нескольких разноцветных галстуков, — привязан к трубе парового отопления, проходившей над оконным проемом. Самоубийца сомневался, выдержит ли его вес самодельная удавка. В лице не было ни кровинки. Взгляд, прежде неподвижно уставленный куда-то на противоположную стену, метнулся в сторону — Барон услышал громкий топот ворвавшегося в квартиру незваного гостя…
В следующую секунду Александр закричал. В вопле — неизбывный ужас человека, который вдруг осознал, что делает. Молодой мужчина дернулся, схватился руками за петлю, качнулся…
Килин увидел: одними каблуками Александр еле стоит на краю подоконника. Носки ботинок — в воздухе.
— Не шевелись! — выкрикнул Николай.
Было поздно: с петлей на шее, от которой так и не смог освободиться, Барон полетел вниз.
Барон катался по полу. Из горла неслись хрипы, бульканье, сдавленный вой. Хвост удавки, по-прежнему сидевшей на шее, болтался из стороны в сторону. Как гадюка, что норовит укусить змеелова, обхватившего ее железными пальцами.
Ткань одного из галстуков содержала в себе скользкие синтетические волокна. В решающий момент узел составного жгута распустился — это спасло Барону жизнь.
Глотка была травмирована, слова, которые он произносил, трудно разобрать. Но Килин все же различил:
— Спаси!.. Гибель… Помоги…
Николай судорожно посмотрел по сторонам: квартира производила впечатление обжитой, но кто ее хозяева? Где они?.. Позвонить врачу?.. В Санкт-Петербурге у Килина — ни одного знакомого эскулапа. «Скорая помощь»?.. Посторонние не должны узнать, что известный многим богатый бизнесмен Барон пытался покончить жизнь самоубийством.