.
По мере приближения крестоносцев к Константинополю Алексей I предпринял дополнительные меры к тому, чтобы произвести хорошее впечатление на наиболее влиятельных лидеров. Он отправил военачальникам послания, в которых отметил, что в столице их ждет сердечный прием, и еще раз подчеркнул свое дружеское отношение. В послании он подтвердил связывающие их узы солидарности, говорил о братских чувствах и даже представил себя как заботливого отца{542}. При этом император внимательно следил за контактами между предводителями отрядов, чтобы не дать им возможность объединиться до того, как они достигнут Константинополя{543}. Тревожась о том, что одновременное прибытие большого количества людей может привести к сбоям в снабжении, он думал и о более существенной опасности – возможном нападении на столицу. Поэтому Алексей I принял меры к тому, чтобы связи между отрядами крестоносцев регулярно прерывались{544}. Кроме того, он старался избегать проблем, приглашая предводителей к себе на аудиенцию до подхода их отрядов. Гуго де Вермандуа и Боэмунда доставили в столицу задолго до подхода их армий{545}. То же можно сказать и о других лидерах, странствия которых были описаны менее подробно (в частности, о Стефане де Блуа и графе Фландрии Роберте).
Раймунд Тулузский не хотел встречаться с императором в одиночку: граф понимал, что въезд в Константинополь без солдат ослабит его позиции на переговорах{546}. Его подозрения были вполне обоснованны, потому что у Алексея I действительно был тайный мотив встречаться с руководителями крестоносцев поодиночке: они должны были подтвердить свою покорность императору.
Алексей I был гостеприимным хозяином: предводителям крестоносцев он устроил роскошный прием. Летом 1097 года Стефан де Блуа в письме своей супруге Аделе, дочери Вильгельма Завоевателя, восторженно рассказывал об отношении к нему в столице империи. «Алексей I осыпал дарами всех графов и герцогов, – писал он, – и лично позаботился о том, чтобы западных рыцарей хорошо снабжали всем необходимым». «Мне кажется, что в наше время ни один принц не обладает характером, отличающимся такой цельностью. Ваш отец, любовь моя, сделал много великолепных подарков, но он почти ничто по сравнению с этим человеком. То, что я написал о нем несколько слов, чтобы вы составили себе представление о том, какой это человек, доставило мне удовольствие»{547}.
Письмо Стефана дает нам возможность оценить уровень внимания, которое уделял ему Алексей I. Император принимал его во дворце десять дней, вручил ему множество подарков и попросил прислать в Константинополь его сына, чтобы выразить ему почтение в «величественной и изысканной манере». В итоге Стефан стал считать императора не только прекрасным человеком и щедрым благодетелем, но и смотрел на него «как на отца»