– Ты что-то подмешал в чай…
– Просто освежаю твое сознание. Ты должна расслабиться и стать легкой, как перышко, чтобы контролировать поток силы. Иначе магия будет вырываться вспышками, хаотично, как тогда в лечебнице.
Бесплотный голос Морфея витает вокруг. Люстра мигает – становится то светло, то темно.
– Ты хочешь сказать…
Нет, невозможно.
– Это я управляла той магией?
Одной мысли, что из-за меня Элисон чуть не задохнулась, достаточно, чтобы я ослабела до полуобморока.
– Скорее, не управляла, – насмешливо отвечает Морфей. – Ты была слишком расстроена, чтобы употребить магию как положено.
Я отчаянно ищу его посреди хаоса. Мне нужно увидеть лицо Морфея, чтобы понять, не шутит ли он.
– Но как?
– В ту секунду, когда ты признала возможность существования Страны Чудес, освободился вакуум сомнений, который раньше удерживал тебя в плену, – говорит он откуда-то сверху. – А теперь перестань мыслить как человек. Логика подземцев находится на смутной грани между здравым смыслом и безумием. Прими эту логику и представь, что шахматные фигурки оживают. Что́ ты увидишь, то и будет.
Полная сомнений, я кружусь в невесомости вместе с остальными предметами – стеклянными полками, шляпами, столом, шахматной доской. Водяные занавески постели превращаются в туннель, они вращаются и покачиваются, стараясь ничего не замочить. Фигурка Алисы выскальзывает из моей руки. А я пытаюсь справиться с головокружением.
Я нерешительно представляю, что фигурка может протянуть руку и коснуться меня, но она исчезает из виду.
– Жила-была девочка по имени Алиса, – говорит Морфей голосом, похожим на успокаивающее журчание. Я по-прежнему его не вижу. – Воплощенная невинность, прелесть, счастье и свет. Возможно, ее единственный недостаток заключался в том, что она была слишком…
– Любопытная, – договариваю я, и в это мгновение шахматные фигурки увеличиваются до человеческого роста.
Я усиленно пытаюсь представить их живыми – воображаю, как кровь наполняет резные тела и бежит по венам наподобие горных ручьев, как легкие расширяются и посылают кислород к бьющимся каменным сердцам…
Я так сильно сосредотачиваюсь, что вздрагиваю от испуга, когда за руку меня хватает гусеница, которая держит дымящийся кальян.
– Ты похожа на девочку, которую я когда-то знала. Ее имя начиналось на А. Твое, может быть, тоже?
Дым окутывает меня густой благоуханной завесой цвета зеленой яшмы.
Рядом с нами парит кот. Он держит в лапах кусок дыма и, пользуясь когтями, как ножницами, вырезает восемь полупрозрачных букв, которые складываются в слово «аллегория». Он расправляет его, как бумажную гирлянду из снежинок, и довольно улыбается.