– Нет их! Там их нет!
– Кого нет?!
– Часов!
– Не может быть! Куда же они делись?
Мы отправились в холл вместе: я, Любава и Катя. Под потолком, на том месте, где были часы, висела пыльная пластмассовая гирлянда желто-оранжевых кленовых листьев.
В лабораторный кабинет с анализами спешила дородная медсестра. Я окликнула ее.
– Где часы?!
Медсестра вздрогнула, внимательно посмотрела на меня и отчеканила:
– Лечиться вам надо! Какие часы?!
– Здесь висели, под потолком! – хором воскликнули мы.
Она смерила нас долгим презрительным взглядом и удалилась.
За медсестрой появилась прихрамывающая пожилая санитарка.
Я спросила:
– Где часы, которые здесь висели?
Санитарка посмотрела на нас подозрительно:
– Кто вам сказал про часы?
– Никто. Мы их видели.
– Хм, – недоуменно пожала плечами она. – Здесь действительно были часы, но они упали и разбились летом 1991 года. С тех пор висит гирлянда… Я сама ее вешала, поэтому помню.
Мы остолбенели. Никакого логического объяснения этому не было.
Но то, что село полно аномальных загадок, оказалось правдой.
Врач, который должен был сделать прививки, так и не явился.
Выйдя из поликлиники, Катя отправила нам воздушный поцелуй и засеменила к озеру, а мы с Любавой зашли к ее бабушке по отцу, проживающей в центре.
– Девочки, отведите мою овчарку к дядюшке Шило, – попросила бабушка Любавы, предложив нам поучаствовать в убийстве.
Овчарка раздражала хозяев тем, что гоняла домашнюю птицу.
Я возразила:
– Не лучше ли отдать собаку охранять двор?
– Нет! Пусть убьют и съедят. Я так хочу. Собака год прожила. С нее хватит!
– Вам сколько лет? – не выдержала я.
– Восемьдесят три.
– Долго же вы живете!
Я забрала овчарку и отдала людям, чей дом возвышался у самых холмов: им нужен был пес для охраны. Овчарке новые хозяева понравились. Она носилась по двору и благодарно виляла хвостом.
К вечеру дядюшка Шило напился водки и без трусов выкатился из подъезда, где играли дети Ворона и Трутня. Алена попыталась затащить его домой. Шило несколько раз ударил ее костылем.
Я решила написать заявление в администрацию, а бабка Алиса, узнав об этом, запричитала:
– Ну и что, что голый! Он с молодости спал на улице без трусов. А мог на лужайке и кучу навалить. Почему вы, чеченские баламуты, удивляетесь нормальной жизни?!
На это я заметила:
– Так жить неправильно!
Проснувшись, я узнала, что в соседнем доме беременную женщину застрелили собутыльники. Другая беременная жила в подвале, где обитали огромные крысы. Никакой помощи от властей ни беженцам, ни бомжам не предоставлялось. Беззаконие было хуже, чем в негритянских гетто. Каждый должен был защищать себя сам.