Директор шел к себе, а для нас наступало самое тяжелое время: Саша и Каролина, словно два коршуна, придирались по пустякам, под стать Золушкиным сестрам.
– Кто тебе разрешил улыбаться? – кричали они на Ванду. – Рот свой захлопни, хохлушка!
Ванда смущенно молчала.
Саша могла снять босоножки и отшлепать ими Анну или Лесю. Те в ответ только жалобно стонали, боясь гнева старшего продавца.
– БДСМ в чистом виде, – сказал, выглянув из-за стеллажа, Николя.
– Что?! – удивилась я неизвестному слову.
Николя начал было объяснять, но появился Эверест и заорал:
– Перестаньте копошиться, свиньи! Живо пахать!
Продавцы молниеносно разбежались по отделам.
– Эй, ты! Твоя мать – уборщица. Она вышла, а мы заметили здесь пятнышко. Набрала воды и помыла! – приказ Каролины был адресован мне.
Чтобы не придрались к матери и не прогнали ее, живущую без прописки, пенсии и медицинского полиса, я без возражений мыла полы, забывая о том, что заведую отделом книг.
Под вечер, когда Эверест и Каролина разъезжались по домам, становилось легче. Саша отдыхала в кабинете директора и никому не разрешала туда входить.
Продавцы и моя мама, воспользовавшись отсутствием руководства, садились на пол.
Если утренняя разгрузка отменялась, Захар и Николя провожали нас до остановки. Мама негодовала:
– Я видела, как Саша химичит на кассе. Грядет недостача. Несколько раз я ловила старшего продавца на том, что она не пробивала чеки. Прятала наличные в свой карман. Когда я спросила, почему она так поступает, она заявила, чтобы я держалась подальше от кассы, поскольку людям из Чечни нельзя верить!
– Придется молчать, – решили двоюродные братья. – Иначе мы потеряем работу. Ничего доказать не получится.
Мои детские мечты о справедливости мира были повержены.
По утрам все старались прийти раньше. Магазин открывался в девять, а продавцы под дверью ждали с половины седьмого. Мы с матерью приходили к семи часам.
Старший продавец каждый день опаздывала, но вела себя надменно и дерзко. Довольно часто от нее пахло перегаром.
– Кому бы записать опоздание?! Эверест приказал снижать зарплату вдвое, если поймаю! – грозилась она.
В день зарплаты выяснилось, что директор оценил наши труды в пятьдесят центов за час. Дополнительно мы расписались на пустом листе бумаги за неизвестную нам зарплату.
– Вам выплатят за полмесяца, – заявил Эверест моей матери.
На ее протесты директор скорчил злую рожу:
– Половину ваших денег я заберу себе! Какое слово в этом предложении вам непонятно?!
– Я убираю территорию, которую должны убирать по всем нормам трудового права четыре человека! – возмутилась мама.