Я вернулась в комнату и обнаружила там ее. Шьянн Джонстон. На этот раз она не была расплывчатым пятном на экране моего телефона. Не была сообщением, посланным по ошибке. На этот раз она была настоящей.
Это потрясло меня, хотя я ждала визита. И потому не вскрикнула при виде ее.
Я неподвижно стояла у двери, неспособная убрать руку с ручки, на которую обычно вешала свои бюстгальтеры, и машинально перебирала их в ожидании, когда мама вернется к себе, когда стихнут ее шаги. На это ушло несколько минут. Все это время Шьянн дышала — вдох, выдох — и делала это так часто, что казалась более напуганной, чем я.
В темноте трудно было рассмотреть черты лица, но, похоже, она замерзла, потому что сильно дрожала, и ее губы, насколько я могла различить, казались синими.
Я не знала, сколько она здесь просидела. Все то время, что я спала? Или она разбудила меня не так давно.
Я опустилась на край кровати напротив выбранного ею стула. Казалось, сердце лихорадочно бьется в горле — естественно, я паниковала при виде этого невозможного зрелища. Но кроме того, причиной сердцебиения были вопросы. И они взяли верх над паникой.
— Это была ты? — заставила я спросить себя. — По телефону?
Ее синие губы растянулись в подобии печальной улыбки, и я восприняла ее как ответ на свой вопрос.
Эбби и Натали сразу же пустили меня в свое сознание, а Фиона Берк, в свою очередь, легко завладела моим. Но Шьянн поначалу не доверяла мне. Наверное, она думала, что я способна посмеяться над ней, обозвать одной из тех кличек.
Разве ты не видела меня? — спросила она. Я тебя видела.
Я знала, что она имеет в виду не эту комнату, где она сидит на стуле, на спинке которого висит мой купальный халат, а по столу разбросаны школьные тетради. Она говорила о другом пространстве, в котором я находилась до того, как обнаружила, что хожу во сне, о пространстве повторяющегося сна. Она была именно там — в доме, вместе со всеми. И должна была там остаться.
Я призналась, что видела. Это она стояла у стены. Сон все равно что видео. Видео все равно что сон.
— Почему ты здесь? Чего ты от меня хочешь? — спросила я, но тут, прежде чем она успела ответить, вернулась мама, постучала в дверь и спросила, с кем я разговариваю, по телефону, что ли? И я отвернулась от стула, от очертаний ее фигуры в темноте и заверила маму через дверь, что у меня все хорошо. Мама спросила, не с Джеми ли я общаюсь, и я ответила — да, потому что это был предлог не хуже других. Просто я не хотела, чтобы она открывала дверь.
— Разве вы с ним… Ты вроде сказала, у вас все кончено, — удивилась мама.