Так мы и жили втроём, не богато, но на сносное существование хватало.
К сожалению, родительской квартиры, как, впрочем, и машины у нас больше не было, при разводе мамаша всё стрясла себе, наняв через будущего муженька слишком умного адвоката. Бабушка потом не раз сокрушалась, насколько сглупила, когда под давлением снохи перед моим рождение переписала данное имущество на неё. Отец отмалчивался или просто уходил из дома, когда бабуля начинала его «пилить».
Но я всего этого не понимала, будучи крохой, и только радовалась, какие у меня хорошие бабуля и папуля.
А меж тем годы неслись. Пролетели школьные годы, прошла пора сдачи вступительных экзаменов в следующее учебное заведение, как грянула первая беда — умерла моя любимая бабуля.
Много слёз, тоска на лице отца, более скромная и экономная жизнь, ведь родителю пришлось содержать нас двоих, затем полуголодная учёба, которую я вполне успешно окончила. И устройство на работу пусть на мизерную зарплату, но позволившую нам с отцом не голодать.
И вот, казалось бы, жизнь снова стала более спокойной, как случилась вторая беда — заболел отец. Я и раньше замечала, что он часто зябко подёргивал плечами и кашлял, но на все мои уговоры сходить к врачу, неизменно отвечал, что это просто обычная простуда. Я думаю, он и умер, будучи в этом полностью уверен. А на деле оказалось, что у него была пневмония, от которой он сгорел, как свечка, однажды лёг спать, а во сне поднялась температура. К утру всё было кончено, а я оказалась фактически одна на белом свете.
Похороны последнего близкого человека прошли как во сне. Выплакав свою боль ближайшей подруге, стала думать, что же делать дальше, но в голову ничего умного не приходило, и я решила плыть по течению жизни, как придётся.
Ах, да, я совсем забыла рассказать, как обстояло дело на личном фронте.
В школе мне нравился один мальчик, но на скромную девочку он совершенно не обращал внимания, а я была недостаточно смелой, чтобы сделать хоть что-то, что заставило бы мальчика посмотреть на меня как-то иначе. В следующем учебном заведении парней было совсем мало, и с ними получалось больше дружить. Правда, на параллели один молодой человек ненадолго заставил моё сердце встрепенуться. Но одной из моих сокурсниц он нравился больше, и я решила, что было бы неправильно вставать на её пути, а потому самоустранилась.
Может, я и дура, как часто говорили девчонки, но мне вовсе не хотелось быть как все, отдавая себя (ну, вы поняли о чём) первому, кто понравился. И, поэтому к двадцати пяти годам всё ещё была девственницей, ну, или старой девой, как язвительно называли меня некоторые коллеги по работе.