Находясь под впечатлением этого разговора, она потом целую ночь читала в интернете статьи про эмоциональную зависимость женщины от мужчины. Как права была эта попутчица, которая и сама, как выяснилось позже, испытала это на себе, но нашла силы и оторвалась от своего мужа, развелась с ним и начала новую жизнь.
А вот у Людмилы это пока не получилось. И чем больше она думала о его любовницах, представляя его в постели с другими женщинами, тем сильнее чувствовала эту самую зависимость. И с каким-то особым ощущением ждала его приезда, чтобы снова его увидеть и убедиться в том, что он все еще с ней. Любовь сидела в ней, как болезнь. Она купила еще одну корову, и теперь работы ей прибавилось — она тоже начала копить деньги на этот кажущийся ей уже каким-то нереальным дом.
Известие о том, что Вадима убили, в один момент убило и ее, все ее планы и надежды. Мысли ее несколько часов не могли собраться в кучу, она не понимала, что вообще происходит и как это — нет Вадима?! Он был всегда. Но где-то там, в Москве. Да и кто мог его убить? За что? Первая мысль была — убийство из ревности. Что просто московские шлюхи не поделили его между собой. Вторая мысль была уже более осознанной и серьезной — убили из-за денег, что это связано с его бизнесом, каким-то делом, скорее всего темным, раз он зарабатывал так много. Возможно, это были самые что ни на есть криминальные деньги. Может, он с кем-то не поделился. Или кому-то перешел дорогу. Мотивы банальные, обыкновенные, они существуют и существовали всегда. И, быть может, это даже хорошо, что она так и не узнала от него, что это за бизнес, где он зарабатывал такие деньжищи. Хорошо, если те, кто его убил, не знают о существовании близкого ему человека — Людмилы, его невесты.
И чувство потери сменилось жалостью к себе, а потом и страхом — вдруг его убили конкретно из-за денег, которых у него не оказалось, и убийцы, все-таки зная о существовании Людмилы, приедут сюда, чтобы попытаться найти эти деньги уже у нее? Она часто видела подобное в кино.
Страх просто парализовал ее, у нее волосы на макушке никак не могли успокоиться, словно по коже ползали вши. А это были нервы.
Она, так долго жившая ради их общей мечты о счастье, о семье и детях и так много терпевшая все эти годы — и измены Вадима, и изнуряющий сельский труд, теперь, когда его убили, чувствовала себя совершенно незащищенной. Она осталась совсем одна со своими коровами и молоком. Ей и без того было трудно, все-таки дом, в котором постоянно нужно что-то ремонтировать, подправлять, подкрашивать и подмазывать, что-то менять, и в основном она делала все сама или же приглашала местных работяг, которые за бутылку ей что-то делали, и никогда она не смела попросить об этом Вадима. Понимала, что он приехал к ней из Москвы, чтобы отдохнуть, расслабиться, о какой крыше или заборе можно говорить? Она жалела его, почти по-матерински. И вот теперь оказалось, что все жертвы были напрасны.